— Нам, сестра, — прошелестела Кларисс.
— Что?..
— Я не хотела, чтобы ты умерла, — так же спокойно пояснила ночница, — но был только один способ вернуть тебя к жизни. Один маленький укус — и перерождение начинается. К слову, оно еще не завершилось.
Атари закрыла глаза. Так вот что с ней стряслось… Но разве это лучше, чем просто уход в мир иной?
* * *
— Уже светает, — ехидно заметила Кларисс, — если хочешь уйти, уходи на рассвете. День — это ваше время.
Миральда молчала. Смотрела на кострище, уже подернувшееся седой золой. Потом тихо спросила:
— Твою сестру, что мы убили, звали Атари?
— Да. Увы, девочка не выдержала потрясения и помешалась. Не знаю, отчего это произошло. Иногда получаются крепкие, сильные ночницы, иногда — нет…
— Лучше бы ты дала ей просто умереть, — ведьма покачала головой, — наверное, для нее это было бы лучше.
— Никто из нас не знает, что лучше, а что — нет, — сухо заметила болотная ночница, — она была мне хорошей сестрой, и теперь я тоскую. В моей груди — пустота. Холодная, как болотная жижа. Как могила под трясиной. Думаю, ты меня вполне понимаешь, ведьма.
…Он увидел небо тихой, ясной ночью в новолуние, когда яркий свет двух лун не затмевает мерцания звезд. Лежа среди хрупких обломков кокона, он смотрел вверх и не мог насытиться зрелищем холодных сверкающих капель на темно-синем небосводе.
Чуть позже из глубин памяти всплыли обрывочные видения — тревожные, будоражащие. Темноглазая дэйлор, когда-то склонявшаяся к нему, ее слезы, слова нежности и безысходной печали, затем — мрачный лес, коему не было ни конца, ни края, и, наконец, высокая рыжеволосая женщина с глазами цвета болотного мха. Не дэйлор, но близкая и родная…
Он лежал среди обломков того, что еще недавно ограждало его тело от внешнего мира во время перехода, и смотрел на небо сквозь черный узор переплетенных между собой ветвей.
А потом… пришел Зов, которому было невозможно воспротивиться. И, как ни хотелось ему снова увидеть рыжеволосую женщину, что носила его на руках, Зов из самого сердца Дэйлорона заставил его подняться и идти.
* * *
Зов овладел им полностью; как паук свою жертву, обволок мутным коконом сознание, оставив только одно — имя. Шениор д'Амес.
Не чувствуя под собой ног и не останавливаясь ни на мгновение, Шениор бежал вперед и вперед, и хищники, хранители лесов, уступали ему дорогу, чувствуя Зов Дэйлорона так же хорошо, как и он сам.
Зов хранил Шениора, обводя вокруг гиблых топей, становился сильнее с приближением священной земли. И сознание вязло в нем, как комар в капле свежего меда.
