Хруст. Странный хруст под ребрами. И леденящий холод, что появился — и тут же исчез.
В животе дрогнула, поднялась к горлу горячая волна.
Атари падала — медленно, будто воздух поддерживал ее ставшее таким непослушным тело. Краем глаза она успела заметить, как мужчина в меховой одежде метнулся к клетке, как вздернула алебастровый подбородок болотная ночница. Потом что-то жесткое ударило Атари в бок, и она поняла, что лежит на полу. С удивлением заметила темно-красную лужу, расползающуюся на неструганых досках. Неужели это ее кровь? И откуда ее столько-то?!!
Стены, кочевник, клетка с ночницей — все завертелось перед глазами, подернулось дымкой. Боль в животе пылала, сжигая дотла. Но Атари все же успела увидеть, как, раболепно кланяясь, кочевник сбил замок с клетки, открыл дверцу. Как болотная ночница, тряхнув гривой нечесаных иссиня-черных волос, шагнула через порог, поманила к себе воина. И как молниеносным, неуловимым для человеческого взгляда движением вцепилась она острыми зубами в его жилистую шею. На лицо Атари брызнуло что-то горячее, но она уже едва чувствовала это. Туман клубился перед глазами, застилая взор, и в этом тумане она уже видела спокойные воды вечной реки. И лодку, которая ждала ее…
— Ты могла умереть.
Голос, бархатный голос ночницы доносился откуда-то издалека.
Ни реки, ни лодки больше не было. Оставался только туман — страшный, багровый, опутывающий сознание своими щупальцами. Боль тоже ушла, растворившись бесследно.
Атари попробовала вздохнуть — получилось. Приоткрыла глаза — высоко над ней темнело ночное небо с бриллиантовыми гвоздиками звезд.
А ближе… Белым алебастром тускло светилось лицо Кларисс.
— Кочевники почитают ночниц как владык Ночи, — спокойно заметила Кларисс, — я знала, что рано или поздно они придут за мной и накажут тех, кто совершил святотатство. Тебе следует запомнить это, Атари.
— Откуда… — девушка закашлялась, — откуда… ты знаешь мое имя?
Ночница усмехнулась:
— Мне ведомо твое имя… твои воспоминания… твое сердце.
Туман окончательно рассеялся. Атари лежала и смотрела на прекрасное, недостижимое ночное небо. И ей было совершенно не страшно, что рядом — зло.
— Вставай, — мягко сказала Кларисс, — нам пора идти.
— Нам? — Атари все еще не решалась пошевелиться, ожидая, что вернется боль. И чем больше она лежала, тем сильнее было чувство, что произошло нечто странное: с такой раной она непременно должна была умереть. Девушка вспомнила туман, величественно текущие воды реки, лодку…
