— Каким же ты будешь, маленький дэйлор? — невольно пробормотала она.
— Ну уж маленьким он точно не будет, — раздался голос Кларисс, — вы, люди, совсем не знаете дэйлор. У дэйлор нет детей — только личинки. А из кокона вы ходят взрослые, вполне способные к самостоятельной жизни особи.
Миральда оглянулась и ощутила, как зашевелились на голове волосы: ночница стояла, непринужденно облокотясь о плетеную стену, и неторопливо ела сырое сердце, кусая его, как яблоко, время от времени брызгая темной кровью.
— Зачем ты это делаешь? — выдохнула ведьма. — Зачем ты убиваешь?
Кларисс пожала плечами. Неспешно дожевав сердце, вытерла руки о тряпку.
— Странный вопрос, Миральда. Я делаю это потому, что не могу иначе. Такова природа болотных ночниц, и с этим ничего не поделаешь. Даже если бы я очень захотела что-то изменить… Но все дело в том, что я не хочу. Я такая, какая есть. К слову, разве люди не убивают? Не ради еды, но ради прихоти. Разве не убили они твоих сестер? И разве ты не покончила с целой деревней?
— Я никогда не стану такой, как ты, — только и смогла прошептать ведьма.
— Посмотрим. Я могу ждать очень долго и, наверное, дождусь.
Миральда посмотрела на кокон.
— Если ты была дэйлор, можешь сказать, когда он… родится?
— Думаю, в начале лета. Это будет большой, сильный мужчина. Скорее всего, воин — маги куда как мельче. Да и мало их рождалось за последние двести лет.
— Я хочу его увидеть, — вздохнула Миральда, — невзирая ни на что…
— Увидишь, — ночница улыбнулась, — здесь ты в полной безопасности.
Помолчав, она окинула Миральду пронизывающим взглядом. И добавила:
— Марес, староста вашей деревни, остался жив. Он и еще несколько мужиков — оказывается, они, как и подобает храбрецам, не решились ночевать тогда дома и прятались по кустам в пролеске. И еще… Твои волосы, Миральда…
— Они поседели, — выдохнула ведьма, — я знаю. Они поседели еще в ту ночь. Но разве это так важно?
Ночница пожала плечами.
— Что ж, я рада, что ты не придаешь большого значения таким вещам. Но ты ничего не сказала о том, что будешь делать со старостой.
Миральда вздохнула. Староста Марес… Если бы он захотел, все были бы живы. Но страх и ненависть в его душе оказались сильнее.
— Разве ты не хочешь его убить? — прошелестела ночница, приближаясь. — Разве он может жить дальше, когда все не столь виновные погибли?
— Страх за собственную шкуру будет для него лучшим наказанием, — глядя на кокон, пробормотала Миральда, — он будет жить в страхе, шарахаясь от собственной тени. Зная, что жива ведьма, которая хочет его убить.
