…Миральда ела с ложки пустую похлебку, остро пахнущую болотным кареусом, жевала черствую лепешку и старалась не смотреть в глаза своей добровольной сиделке. Хотелось спросить: «Зачем ты это делаешь? Неужели надеешься сделать из меня такую же нелюдь, как и ты?» Но при виде бледного, сосредоточенного лица ночницы язык прилипал к гортани, и вопрос так и оставался незаданным.
Позже Кларисс посидела немного рядом молча, размышляя о чем-то своем. А Миральда, старательно прикидываясь спящей, из-под ресниц разглядывала ее лицо — красивое, без малейшего изъяна. Таких лиц не бывает у людей. И, не удержавшись, все-таки спросила:
— Кларисс… Ты помнишь, кем была до перерождения?
Черные ресницы резко взмыли вверх, тьма, наполнявшая и зрачки, и склеру, словно взорвалась, забурлила.
— Разумеется, помню. Если тебе так интересно, я не была человеком. Я была дэйлор.
Так вот откуда эти иссиня-черные волосы, эти тонкие, совершенные черты…
— Я была дочерью одного из глав правящих Домов, — тихо продолжила Кларисс, — эта было так давно… уже две сотни лет минуло с тех пор, как моим домом стало болото. Но сестра, которая дала мне новую жизнь, сделала это… не спрашивая моего согласия. И я никогда не поступлю так, как она.
— Она… — Миральда закашлялась в попытке извлечь из порванных связок хоть какие-нибудь звуки, — она еще жива? Та, что сделала тебя ночницей?
Кларисс покачала головой:
— Нет. Мы жили тогда в Кайэрских топях, и нас поймали люди. Ее убили сразу, меня… Оставили в живых. И я отправилась бы вслед за сестрой, если бы не одна девушка.
— И эта девушка тоже стала ночницей? — прошептала ведьма, холодея.
Кларисс кивнула.
— Да, моя сестра… Ее убили три ведьмы, недавно появившиеся в здешних местах.
* * *
По прошествии нескольких дней Миральда смогла самостоятельно подняться с кровати и выйти из плетеного дома болотной ночницы.
Как и предполагала ведьма, хижина стояла на небольшом возвышении, посреди гнилых топей; кости, часть из которых принадлежала детям, были раскиданы по островку, белели среди изумрудной травы. Запах гнили и разложения, по неизвестной причине незаметный внутри дома, здесь был весьма ощутимым.
Стараясь не наступать на кости, Миральда обошла хижину и остановилась у кривого навеса. Там, на траве, лежал продолговатый кокон серой паутины, формой своей отдаленно напоминающий спящего на спине человека с руками, сложенными на груди. Ведьма осторожно прикоснулась к мягкой поверхности — и тут же отдернула руку: кокон оказался довольно горячим.
