Остановившись ненадолго у магазина, где я прикупил всякой всячины, Слава высадил меня у парадного и направился домой — развлекать женщин, для чего имелся клюквенный «Полар». А я потопал проявлять сыновью заботу.
Дав серию звонков — четыре коротких — наш семейный сигнал, я изобразил на лице чистейшую радость. Мимические мышцы, привыкшие за последнее время к совершенно иным гримасам, повиновались неохотно.
— Здравствуй, мама! — Я шагнул через порог, шурша магазинными пакетиками.
— Здравствуй, сынок. Почему один, где Мариночка?
— Дома, — я лучезарно улыбался, не уточняя, У кого именно и по какой причине находится супруга.
Незачем расстраивать маму, — а я ездил по делам и на обратном пути, повинуясь спонтанному побуждению, завернул к тебе, минуя свои пенаты… Да и просто хотелось пообщаться с тобой, мама, без лишних глаз.
— Мариночка тебе не чужая, — строго заметила мама, всегда стоящая на страже интересов жены, но а знал — случись что, она обязательно примет мою сторону.
— Но ты гораздо роднее.
— Вы, часом, не поругались? — Маминой подозрительности не было предела.
— Часом, нет. Серьезно, нет, — заверил я. — Просто мне хотелось прийти домой, а не как в гости.
Мы обнялись, мама понесла на кухню магазинные пакеты — готовить ужин, а я отправился в свою комнату.
В уголок детства. Здесь каждая вещь напоминала о далекой жизни, кажущейся теперь светлой и безмятежной. Детство всегда кажется радостным, хотя на самом деле это не самая счастливая пора. Такими же были у меня и юность, и недолгий период после окончания университета… До тех пор пока я не нашел крупный клад, на который смог купить и обставить свое нынешнее жилье; за который же, по навету подельника, получил срок. Потом были другие находки, завелись деньги, я обрел самостоятельность, о чем Долго мечтал, только вот безмятежность исчезла. Кладоискательский фарт положил ей конец. Появились заботы, богатство требовало защиты, и пришлось лить кровь, (сокровища испокон веков омывались ею, и, возжаждав их, я оказался втянут в бесконечный круговорот. За несколько лет занятие «черной археологией» здорово изменило меня. Кем я стал? Сражающимся за выживание уркой под девизом: умри ты сегодня, а я завтра? Гнетущая картина. Со стороны глядеть на себя всегда неприятно, но полезно. И хорошо, когда есть такие вот заповедники детства, где сделать это гораздо легче, нежели в привычной обстановке.
Интересно, отказался бы я от своего первого крупного клада, если бы знал, к чему это приведет?
