— Молчи, грусть, молчи, — замахал на князя Вячеслав. — И так выше крыши. Господи, да что ж они все так повязаны? — поднял он руки кверху в молитвенном жесте.
— Я остановлю их, — вдруг твердым голосом сказал отец Николай.
— Словом Божьим, наверно, — благоговейно прошептал воевода. — И убоятся они его, и остановятся в страхе, и пойдут прочь, несолоно хлебавши. А мы всем войском на колени, помолимся Господу за заботу о нас…
— Не юродствуй, сын мой, — мягко попросил священник. — Хотя ты прав. Именно словом Божьим, но не сам, а поговорив с их епископами. Есть же там епископы?
— В Ростове точно есть, — кивнул растерянно Константин. — Да и во Владимире со Смоленском тоже. В Новгороде аж архиепископ сидит, а в Киеве и вовсе митрополит. Но поможет ли?
— Выйдет, нет ли, а пытаться надо, — вздохнул отец Николай. — Уж больно много крови прольется, ежели то, что ты говорил, и впрямь произойдет.
— А что, — тряхнул головой Константин. — Может, и впрямь получится. Завтра Хвощ должен как раз выехать в Ростов, вот ты с ним и езжай.
— А мы с тобой завтра в Переяславль? — уточнил Вячеслав.
— Да нет, — внес последнюю коррективу Константин. — Теперь уже послезавтра. Сам мне мудрый совет дал насчет медалей с орденами, и тут же в кусты? Будешь завтра вместе со мной разрабатывать названия, статус, внешний вид и все остальное. Доведем до ума, сплавим все нашему Эдисону, а уж тогда поедем.
— Как повелишь, княже, — вздохнул Вячеслав, изображая самую что ни на есть покорность.
* * *
А Хвощ, поднаторевший в прелестных речах, почти сумел добиться своей цели. В беседе с Константином Всеволодовичем он особенно нажимал на то, что в их Рязани ноне проживают такие славные лекари, кои и сами Марену могут отогнать от одра безнадежного больного. Ежели только владимирский князь такой договор о мире и дружбе подпишет, то Константин самолично озаботится, дабы оные лекари ни дня не медля в Ростов прибыли.
В доказательство речей своих Хвощ скляницей с темной жидкостью похвалялся и предлагал тут же опробовать, суля уже в считанные часы заметное облегчение. Причем, видя, что Константин колеблется, боярин из сумы и кубок червленого серебра извлек, дабы тут же опробовать дать чудодейственного зелья, тем самым наглядно подтверждая свои слова.
Но на беду Хвоща, при их беседе присутствовал младший брат Константина Ярослав, прибывший из своего Переяславля-Залесского незадолго до рязанского посольства, причем с совершенно противоположной целью — уговорить Константина на войну с неспокойным южным соседом.
