— Что случилось, Виктор Павлович? — забеспокоилась Тая. — Вам нужна помощь?
— Просто необходима. Таблетка аспирина и один поцелуй.
— Если вы явились просто потрепаться, мсье Ланьер, то забирайте аспирин и не мешайте работать, — не очень вежливо ответила Терри за девушку.
— Хьюго был у тебя? — спросил Виктор. — Просил заштопать?
— Каланжо полчаса назад спрашивал о том же, теперь ты пожаловал. Сплетни распространяются быстро. Хочешь узнать, что произошло?
— Официальное заявление? Можешь озвучить.
— Он чистил пистолет и по неосторожности прострелил себе ногу.
— Тебе его рассказ не показался странным? — Ланьер усмехнулся.
— Тебя это не касается, — отрезала Терри.
Похоже, она не собиралась относиться к нему уважительно, как ко второму или хотя бы третьему человеку в крепости.
— А я, напротив, уверен, что касается. Причем не только меня, но и всех нас. Повезешь беднягу лечиться в мортал?
— Нет. Хьюго отказался: он никогда не покидает крепость.
— В крепости раны плохо заживают, — напомнил Виктор. — Простой порез может кровоточить до весны.
— Это его дело, — отрезала Терри.
«Бам», — ударил колокол на башне. Утро. Включились электрические лампы в коридорах, захлопали двери. Во дворе послышались голоса: обитатели крепости спешили к колодцу.
— Еще один вопрос, последний. Ты на моей стороне? — спросил Виктор.
— Я — врач, — услышал ответ.
«Черт, не нравится мне игра в нейтралитет. Нельзя любить всех, если ты не Бог. Впрочем, как показывает история, Всемогущий готов пролить свою милость далеко не на каждого!»
3
Утро — это когда бьет колокол. И все «крепостные» (дурацкое слово, но, если вдуматься, отражает суть вещей) торопятся заглянуть на кухню.
Там пахнет хлебом и кофе, полно народу.
Но до кухни Виктор так и не добрался: Том перехватил по дороге.
— Господин Ланьер, вас хочет видеть генерал у себя в кабинете. Срочно.
«Ага! — мысленно воскликнул Виктор. — Хьюго уже нажаловался!»
Ланьер полагал, что начальник охраны тоже будет присутствовать при разговоре, но ошибся — генерал был у себя в кабинете один.
Комната эта совершенно не походила на обиталище командира. Небольшая, тесно заставленная, она скорее напоминала жилище интеллектуала-отшельника, который любит уют, книги и одиночество. У окна помещался дубовый стол необъятных размеров, на столе несколько толстенных книг, лист бумаги, пара ручек — и все. Два деревянных кресла были укрыты пушистыми пледами, чтобы укутаться в холод. Стену украшал гобелен. Нигде ни одной карты; ни единого намека на то, что это кабинет хозяина крепости, что крепость обороняют, что идет война.
