Если Этан все еще хочет что-то изменить не только в этой глупой войне, но и в их личном противостоянии, нужно действовать без промедления. Иначе...
У древнего бога имелось средство, чтобы найти и покарать безумца, посмевшего бросить вызов могуществу Хаоса. И если мальчишка не сделает хода — окажется малодушным ничтожеством, не оправдавшим ожиданий отца, — то Алт, не задумываясь, пустит это средство в ход.
Я по-прежнему лежал на земле, широко раскинув руки. Надрывный колокольный звон уже пропал, оставив после себя лишь смутные обрывки воспоминаний о странной девочке и не успевшую до конца оформиться мысль о чем-то важном. О том, что оказалось безвозвратно упущенным из вида в бессмысленной суматохе последних дней и недель.
Высоко над головой, где в заоблачной дали сходятся и расходятся все земные дороги, простирало милосердные объятия бескрайнее небо. Мягкие облака обещали покой и дарили забвение тем, кто устал от жизни, а...
— Стоп! — решительно оборвал я себя, резко вставая на ноги и тем самым выходя из состояния созерцательной отрешенности, которая, словно сладкоголосая сирена, уводила мой разум все дальше и дальше от этой реальности. — Проблемы неба лучше оставить на потом, а сейчас...
Я пораженно замолчал, только сейчас осознав, что на потом оставить ничего не удастся, так как само небо уже являлось частью проблемы. Не самой главной, но тем не менее достаточно веской частью, на которую даже при желании нельзя было закрыть глаза. Потому что само небо и весь окружающий пейзаж были выдержаны в каких-то неживых, тускло-серых тонах. То, что казалось мне сном, воплотилось в реальность. Краски ушли из моего мира навсегда.
«Прогони жабу — и тогда сможешь избавиться от этой гадкой штуковины», — вспомнил я совет маленькой девочки, с которой встретился на тонкой грани, отделяющей сон от реальности.
Взгляд метнулся к руке и наткнулся на обломок стрелы, по-прежнему стиснутый в кулаке. Я разжал побелевшие от напряжения пальцы и к своему немалому удивлению увидел, как орудие убийства, избавившее от мучений умирающего всадника, упало к моим ногам.
— От жабы не избавился, но от «штуковины» благополучно отделался, — задумчиво пробормотал я, переводя взгляд на поле сражения.
И вновь мне пришлось удивиться. Но на этот раз даже больше, чем в случае с потерей цветоощущения. Насколько хватало глаз, до самого горизонта вся видимая поверхность земли была устлана толстым ковром из сломанных стрел. Причем все они были точной копией той, от которой я только что «благополучно избавился».
