Фаса, как женщина и мать, видела в поступке своего мятежного ребенка нечто большее, чем простое стремление к лидерству, но Этан был мужчиной и соответственно должен был мыслить и действовать, как подобает мужчине. Задав себе прямой и честный вопрос, как бы он поступил, окажись на месте сына, Алт после непродолжительных раздумий ответил: «Точно так же». После чего все сомнения разом отпали, а мир вновь стал простым и понятным, каким был всегда и пребудет во веки веков.
Если бы владыка Хаоса захотел, то уже в самом начале уничтожил бы наглеца, посмевшего бросить вызов его абсолютной власти. Но это было бы слишком просто и глупо — могучий орел заклевал только-только оперившегося юнца, который к тому же едва научился летать.
Вечность — и без того безумная пропасть времени, в течение которого зачастую не происходит ничего примечательного. Поэтому лишить себя изысканного удовольствия настоящей схватки — воистину непозволительная роскошь. Нет поединок должен быть честным. Сначала Этан наберет силу, и только потом на поле битвы сойдутся два самца — отец и сын, чтобы решить, кто из них достоин быть правителем этого мира.
А Фаса...
Она, несомненно, умна, но даже при всем желании ей не понять психологию мужчины-владыки. Мужчины, который всегда и во всем должен стремиться быть первым.
Алт согласился начать войну не потому, что ему нужно было низвергнуть светлые расы, загнав остатки человечества в пещеры и подземелья. Вся эта бредовая теория насчет того, что боги зависят от смертных, не выдерживала серьезной критики. Это была скорее одна из гипотез его жены, нежели что-то серьезное. И он бросил в бой легионы Хаоса лишь для того, чтобы в сумятице войны дать Этану время окрепнуть и встать на ноги. Набраться опыта, которого окажется достаточно, чтобы если и не выравнять шансы противоборствующих сторон, то хотя бы сделать их сравнимыми.
В то время как Фаса плела паутину интриг, играя в свои женские игры, Алт, несмотря на договоренность с женой, не предпринял ровным счетом никаких действий, способных вывести их на след мятежного беглеца. Он давал сыну фору. Право первого, по-настоящему сильного хода. После которого станет ясно, что в бой вступил уже не юноша, а взрослый муж. Не курица, попавшая в лапы мясника, а гордый орел, готовый сразиться за место под солнцем и умереть, как подобает мужчине.
Алт не сомневался, что сын нанесет удар если не прямо сейчас, то в ближайшие несколько дней. До этого было еще рано, а чуть позже станет уже слишком поздно. Противостояние земли и неба вплотную подошло к той роковой черте, после которой даже при желании невозможно будет ничего изменить. Меч палача опустится на шею жертвы, и вместо прекрасного поединка все закончится гротескным фарсом, обычной, ничем не примечательной и, что самое главное, невыносимо банальной и скучной казнью.
