Зоя замолчала. Я воспользовался этим:
— И у меня на войне брат стал инвалидом. Отец погиб (я специально не сказал, что в гражданскую войну). Если все мы, кто потерял близких и родных, будем лить слезы, то и сами захиреем. Погибшие за это нас не похвалят. Так что надо крепиться.
Когда поезд приближался к Москве, я вышел в коридор. Людей, прошедших Великую Отечественную войну, невольно тянет посмотреть места боев. При этом они любят тишину. В тишине лучше думается. Перед окном вагона проплывало Подмосковье. Здесь был развеян миф о непобедимости фашистской армии. Народ грудью загородил столицу.
Трудно под Москвой было нашим летчикам-истребителям. Враг бомбил столицу ночью, посылая иногда до 250 самолетов. У нас ночью летало не более ста летчиков. Причем на старых типах истребителей, в основном на «ишачках». И все же воздушную битву за Москву мы выиграли. Впервые за время Великой Отечественной нами было завоевано оперативное господство в воздухе. Налеты на Москву с апреля 1942 года фашистам стали не под силу и почти прекратились…
Утро. Белорусский вокзал. Зоя Рябцева спросила:
— Арсений Васильевич, у вас есть где переночевать?
— Попытаюсь устроиться в гостиницу.
— Зачем? — порывисто заговорила Зоя. — Поедемте прямо к нам. У нас с мамой отдельная двухкомнатная квартира.
— Спасибо, Зоечка, — поблагодарил я, — Но сейчас мне надо поехать в штаб. Может, после. Дайте ваши координаты?
Я записал адрес, номер телефона и прямо с поезда направился в штаб. Пожилой угрюмый полковник, ведающий распределением самолетов, встретил меня недружелюбно, даже не предложил сесть. Когда я рассказал ему о шторме и попросил выделить для полка самолеты, он властно сказал:
— Выходит, вместо того чтобы вас за преступную халатность наказать, мы должны поощрить вас самолетами?
— Виновники уже наказаны. А полк…
— Товарищ майор! — полковник повысил голос. — Вы почему грубо разговариваете со старшим по званию?
Сдерживая свою неприязнь к формалисту, я спокойно проговорил:
— Виноват. Разрешите выйти?
Прежде чем отпустить меня, полковник примирительно сказал:
— Предлагаю написать рапорт на имя своего командира дивизии, чтобы он походатайствовал перед высшим командованием о выделении вам самолетов По-вторых для учебно-боевой подготовки.
Иначе встретил меня генерал-майор авиации Александр Федорович Волков. Предложив сесть, он дружелюбно спросил:
— Какие проблемы?
Я повторил то, что говорил полковнику.
— Да-а, печальный случай, — заметил генерал. — В Белоруссии такие штормы — явление редкое. А люди не пострадали?
