Лодка тяжело качается. С левого траверза накатываются волны. В открытый люк устремляются потоки воды, но мы не можем закрыть его, так как враг может внезапно, в любой момент атаковать лодку.
Винты бешено вращаются, дизели работают на пределе. Командир направляется на мостик. Из-под блестящих от дождевой воды, отогнутых вниз полей зюйдвестки рассматривает море. Он стоит без движения; лишь голова медленно поворачивается из стороны в сторону.
Через четверть часа я спускаюсь вниз, чтобы посмотреть по карте, насколько мы продвинулись. Штурман с головой погрузился в сложные выкладки. Не отрывая глаз от карты, он произносит:
— Мы — вот тут, а здесь мы можем встретить конвой. Если он опять не изменит курс.
Я чувствую себя неловко, стоя без дела. Я уже положил руку на алюминиевую лестницу, когда сказал себе, что все мои поднимания и спускания придают мне нервозный вид. Перестань суетиться: расслабься. Что бы ни произошло, в свое время я об этом узнаю. Который теперь час на самом деле? Половина первого? Ладно, надо вести себя так, как будто не происходит ничего для меня необычного. И я начинаю стягивать с себя мокрые вещи.
Я сижу в кают-компании, пытаясь читать книгу, пока стюард не приносит, наконец, тарелки и чашки для обеда. Командир не появляется.
Едва мы уселись за стол — шеф, второй инженер и я — как с поста управления доносится шум. Шеф быстро поднимает голову. С мостика докладывают: «Впереди слева по курсу — топ мачты [49]!»
Почти не задумываясь, через мгновение я уже на полпути к посту управления: конвой!
Я оказываюсь там раньше шефа. Дождь усилился. Океанские брызги и ливень незамедлительно промочили мой свитер насквозь. Я так торопился, что забыл схватить свой плащ с крюка.
Слышу голос командира:
— Круто право руля. Курс — сто восемьдесят градусов!
Вахтенный, не дожидаясь моей просьбы, протягивает мне бинокль. Я начинаю осматривать тот же сектор, что и командир. Серые потоки дождя, и больше ничего. Затаив дыхание, я заставляю себя успокоиться и медленно начинаю вести оптику справа налево, оглядывая водяную завесу. Вон там, посреди серых струй, показалась линия с волосок толщиной, чтобы тотчас снова исчезнуть. Обман зрения? Игра воображения? Я глубоко перевожу дыхание, расслабляю колени, слегка встряхиваюсь, уравновешиваю бинокль на кончиках пальцев. Лодка подо мной вздымается. Я теряю направление, затем вновь ориентируюсь, беря пример с командира. Вон он, корабль.
Он вздрагивает и пляшет в окулярах бинокля. Мачта! Никакого сомнения в этом не может быть. Но видна лишь мачта, и никакого дыма из трубы, который должен был бы сопровождать ее? Лишь этот волосок мачты? Как пристально я не вглядываюсь, я больше ничего не замечаю; он как будто медленно уходит за горизонт.
