Ильхан оживился:
– Это правда. Я видел эту церковь.
В глазах Кулагу вдруг мелькнул огонек. Он вспомнил о том, о чем еще недавно думал, – объединить вокруг себя христиан, сделать их главной опорой трона.
Ильхан прищурился и испытующе посмотрел на Коломона:
– Ты мог бы ее достроить?
– Да, великий хан.
– Я дарю тебе жизнь. За это ты выполнишь свое обещание.
Помолчав некоторое время, словно забыв о ромее, Кулагу вновь нахмурился и спросил:
– Почему бежали остальные?
– Они жители гор и в свое время тоже оказались в неволе, – сказал Салимгирей.
Ильхан всмотрелся в лица пленников. И, хотя все они были одеты в кипчакские одежды, он легко узнал среди них грузин и армян.
– Но я вижу здесь и кипчаков…
– С нами пятеро воинов из Золотой Орды. Они не захотели больше служить хану Берке.
Кулагу брезгливо поморщился.
– Значит, им стало тяжело? А убегая к ильхану Кулагу, они считали, что будут растить здесь брюхо и валяться на мягких коврах с белотелыми женщинами?
Салимгирей не успел ни ответить, ни возразить. Кулагу резко вскинул голову.
– Да услышат все мое решение. Ты, – он посмотрел на Салимгирея, – спешил к Саидже, чтобы стать его воином. Пусть исполнится твое желание. – Кулагу перевел взгляд на Коломона. – Ты завершишь строительство церкви. В Гяндже много христиан. Пусть это будет нашим подарком им. Грузин и армян возьмешь с собой. Научишь их обращаться с глиной и камнем.
Ильхан замолчал, прислушиваясь, как жар все выше поднимается по телу. Он дошел уже до поясницы, и скоро должно было начать жечь в желудке.
– Кипчаков убить! – резко сказал он. – Пусть это станет примером для всех. Неблагодарные по отношению к своему хану рано или поздно предадут и того, кто их приютил.
– Великий хан! – крикнул Салимгирей. – Они хорошие воины. Пошлите их со мной, и они станут первыми в битве и прославят ваше имя.
– Не убивайте их! – добавил Коломон. – Пошлите вместе со мной строить церковь!
Не то усмешка, не то гримаса боли исказила лицо Кулагу. Затапливающий больное тело жар вызвал в нем чувство бешенства. Ему, ильхану, которому подвластны сотни тысяч людей, предстоит умереть, а ради чего останутся на земле эти пятеро кипчаков? Пусть умрут раньше! Если бы можно было отвести собственную смерть ценой чужих жизней, Кулагу, не задумываясь, уничтожил бы всех до единого из живущих на земле.
И вдруг тишину нарушил мягкий вкрадчивый голос:
– Разве ильхан когда-нибудь говорит дважды?
Это уронил слова визирь Ель-Ельтебир. И всем стало ясно, что участь кипчаков решена.
