Ущелье белых духов | страница 27

Виталька вошёл в комнатушку деда, сел на его кровать и спросил:

— Дедушка, ты видел ящера на озере в Ущелье белых духов?

Деда так и подбросило в постели. Он сел и пристально посмотрел на Витальку.

— Я во сне, что ли, говорил?

— Нет. Совсем нет, дедушка. — Виталька подал ему письмо. — Вот это больше ста лет лежало в бутылке на старой казачьей зимовке.

Дед читал письмо, осторожно держа его за уголки. Прочитал, лёг и закрыл глаза. Так, с закрытыми глазами, и сказал:

— Нет, я его не видел. Но тоже видел следы, совсем свежие. Тут всё точно написано, Виталик. И, видно, никогда его не увижу…

— Сколько же он живёт?

— А кто его знает. Сейчас он есть. Это точно.

— Возьми меня к озеру, дедушка.

Дед долго молчал, потом тихо проговорил:

— Хорошо, я покажу тебе дорогу. Пойдём.

— Ты же болеешь. Лучше потом, когда поправишься.

— Нет. На днях пойдём. Осмотри и хорошенько сверни палатку. Кроме ботинок возьми кеды и запасные шерстяные носки. Проверь ледоруб.

— Не первый же раз, дедушка…

— Пойми, Виталик, мы полмесяца будем в пути. Будем идти день за днём, от утренней зари до вечерней. Будем идти по мокрым и обледенелым скалам, по воде и по осыпям, над пропастями в белом тумане…

Первого сентября на первом же уроке классный руководитель Анна Петровна рассадила Витальку и Марата по разным партам.

— Я думаю, — сказала она, — двум отличникам сидеть за одной партой не стоит. Сядьте лучше с отстающими учениками и помогайте им. Ты, Марат, садись с Бурнусовым, а Виталий Бардашов сядет с Жорой Ивановым.

— Не буду я сидеть с Ивановым! — вскочил с места Виталька.

— Что это за тон, Бардашов? — нахмурилась учительница.

— Я сказал, не буду с ним сидеть!

— Вот как… Ты «сказал». А я сказала — будешь!

— Не буду.

Учительница угрожающе замолчала. Весь класс притих.

— Выйди, — сказала наконец Анна Петровна. — После поговорим.

Виталька вышел, стал в пустом коридоре у окна.

Как неудачно всё складывалось у него в последнее время. С дедом они не пошли к озеру. Дед совсем занемог, и его увезли в больницу.

По ночам Виталька слышит, как мать с отцом о чём-то тихо переговариваются между собой. Видно, с дедушкой плохо. Отец переменился, стал даже заискивать перед Виталькой после того случая. Но Виталька уже не мог переломить себя. Отец стал чужим. Виталька невольно следил за каждым его движением и ненавидел каждый его жест, его просто охватывало отчаяние, когда отец начинал говорить. Виталька наперед знал, что тот скажет и как.