Брет ненавидел, когда ему напоминали о том, что мама в больнице. Ему хватало мучительных воспоминаний о ТОМ ДНЕ. Он крепко зажмурился, стараясь отогнать их, но они снова возвращались. Он предполагал, что эти воспоминания живут в его спальне под кроватью и выползают, как привидения, каждую ночь, когда отец гасит свет, уложив его спать, и плотно закрывает за собой дверь.
Подожди, мама! Кто-то сдвинул планку…
– Папа, ты клянешься, что мама проснется? – спросил он напрямик, повернувшись к отцу.
– Я не могу поклясться, что с ней все будет в порядке, – с тяжелым вздохом ответил Лайем. – Я не могу поклясться даже, что она вообще когда-нибудь проснется. Но я всем сердцем верю, что ей нужно сейчас, чтобы ты в этом не сомневался, сынок.
– Я не сомневаюсь.
Брет съежился на сиденье. Он сказал это слишком быстро; отец наверняка понял, что он врет.
Брет прижался головой к стеклу и закрыл глаза. Он не хотел видеть маму, лежащую на больничной койке. Ему больше нравилось думать, что она по-прежнему жива и здорова. Иногда ему удавалось закрыть глаза и представить себе, что она стоит у его кровати: коротко стриженные, спутанные волосы, скрещенные на груди руки… Она улыбается, и лицо ее такое же, как всегда, – без шрамов и кровавых подтеков. Мама всегда говорит одну и ту же фразу: «Как поживает мой самый любимый мальчик?»
Брет отдавал себе отчет в том, что это всего лишь глупые детские фантазии, которые ничего не значат. Может быть, он еще недостаточно взрослый и не всегда знает, что делать с остатком в задаче на деление, но он не дурак. Он уже понимает, что мультфильмы и сказки не имеют ничего общего с настоящей жизнью. Каждому ясно, что принцесса, съевшая отравленное яблоко и проспавшая много лет в хрустальном гробу, не проснется, а Уилли Койот, выпав из аэроплана, не может не разбиться.
Как же он может поверить, что мама, упав с лошади и проломив голову о деревянную стену, все еще жива?
Лайем разбирал почту, разложив конверты на коленях. Большинство из них было адресовано Микаэле: счета из центрального супермаркета и с фуражного склада, чеки за объездку лошадей от двенадцати клиентов, которые отдали ей на воспитание своих любимцев, открытки, рекламные брошюрки и листовки. Приглашение на последнюю распродажу Нордстрома.
Раньше он пришел бы на кухню и бросил приглашение на стол со страдальческим стоном: «Боже, начинается рождественская распродажа!» А она рассмеялась бы, обернулась к нему от плиты, холодильника или посудомоечной машины и весело ответила: «Ничего страшного. Мы продадим несколько акций „Майкрософт“, и этих денег мне хватит…»
