– Чэд?.. – Секретарша Джен – ее голос из динамика.
– Что?
– Чэд?
Чэд колотил пальцами по кнопкам, пытаясь реанимировать Интерком. Слабоумие, абсолютная беспомощность: дебил, пытающийся напечатать Шекспира.
– Что?
– Алло?.. Чэд?..
Вопль: "Что!" Крик: "Что!" Джен услышала. И закричала – только не в трубку, а через дверь:
– Я... Тебя Парис по два-три.
– Парис? Какой Парис?
– Он не сказал фамилию. Он велел передать тебе, что у него есть то, что осталось от Яна. Как он странно сказал, да? "То, что осталось от Яна". Я тебе скажу, что я думаю. Я, если хочешь знать, думаю...
Джен пустилась в рассуждения о том, что Парис, вероятно, работает на "Глоуб", или на "Стар", или, хуже того, на журнал "Пипл" и хочет развести Чэда на интервью. А может быть – на эту мысль ее навела реплика "то, что осталось от Яна", – Парис чокнутый фанат Яна или его любовник, она ведь всегда была уверена, что Ян – пед, несмотря на все обвинения в совращении малолетних дурочек, которые...
Чэд ничего этого не слышал. Его секретарша лишь создавала вербальный фон. "Парис, – мысленно проговорил он. – Парис". Еще раз.
И тут он понял. Руки зашарили по карманам. Именная бирка. Нашел. Когда Чэд вытаскивал бирку из кармана, ему в палец вонзилась булавка. Имя: Парис.
– Соедини.
– Что?.. Алло?..
– Со мной, черт возьми, соедини его!
Джен поняла.
– Алло?.. – из динамика раздался голос, на этот раз мужской.
Чэд нащупал трубку:
– Алло?
– Это Чэд Бейлис?
– Да. А вы Парис?
– Ага.
Пауза. Тяжелое, прерывистое дыхание сквозь заросли оптического волокна.
Напротив Париса, на другой стороне улицы, разговаривали парень и женщина. Просто стояли, разговаривали. Потом парень достал из кармана пушку. Неожиданно достал и показал женщине – точно так же он мог бы показать ей часики на цепочке. Он ничего ей не сделал, показал, и все, так что Парис не сумел определить, показал он женщине пушку, чтобы напугать ее или чтобы произвести впечатление. Может, он показал ее, просто чтобы показать, показал, как бы говоря: "Эй, ты знаешь, что в этом городе такая штука у любого имеется? Вот и у меня есть". После чего парень сунул пушку обратно в карман, и они с женщиной пошли дальше. Чэд спросил:
– Как дела, Парис?
– Нормально.
– Хорошо. Это хорошо.
Пот наждаком обдирал висок Чэда, а на другом конце города не менее густо истекало потом тело Париса. Нашлись бы в этот момент во всем мире двое более обреченных людей или более обреченный уже смотрел, как нажимают на курок засунутого ему в рот револьвера?
