— Могу я попросить вас о маленьком одолжении, друг мой?
— О чем угодно, — с готовностью ответил хозяин дома.
— Мне нужен костюм небольшого размера для слуги. Маленького мальчика, примерно вот такого роста. — И Линтон с некоторым смущением показал рукой, какого именно.
— Довольно странная просьба, должен сказать! — ответил Мирабо и с недоумением уставился на Джастина. Затем его лицо озарилось лукавой улыбкой: — Если бы я не знал вас так давно, Джастин, то заподозрил бы в некоторых… Ну, скажем, не совсем чистых пристрастиях. Только, ради всего святого, не обижайтесь!
Линтон тоже рассмеялся. Хотя при желании в этом смехе нетрудно было бы уловить фальшивые нотки.
— Уверяю вас, Мирабо, — сказал он, беря друга за локоть, — что в данном случае речь идет о кое-чем совершенно противоположном нечистым пристрастиям. Я не сомневаюсь, что в вашем доме найдется слуга, который согласится за хорошее вознаграждение расстаться с одним из своих мало-мальски приличных костюмов.
Мирабо взял со столика небольшой позолоченный колокольчик и позвонил. Сейчас же в прихожей возник лакей с каменным лицом. Мирабо кратко объяснил ему суть просьбы Линтона. Тот молча поклонился и исчез. Спустя немного времени он появился снова, держа в руках аккуратно свернутый пакет. Он извинился, что заставил господ так долго ждать, ибо найти костюм, точно соответствовавший «пожеланиям его светлости», оказалось не так-то легко, и вручил пакет Джастину. Линтон поблагодарил лакея и вложил в его ладонь золотую монету. После чего были вызваны четыре дюжих молодца с носилками, ибо граф не хотел более испытывать судьбу и вновь оказаться в темном парижском переулке без сопровождения. Он еще раз раскланялся с Мирабо, взобрался на носилки и был быстро доставлен в гостиницу.
В холле уже дежурил хозяин, с беспокойством поджидавший графа. Увидев Линтона целым и невредимым, он демонстративно с облегчением вздохнул и проворчал что-то вроде «слава Богу». Причем так, чтобы граф это слышал. Линтон презрительно хмыкнул и приказал поднять в его номер дополнительную кровать. Месье Тримбел мигом позвал слуг и передал им распоряжение высокого гостя. На их недоуменные взгляды он буркнул, что аристократы имеют право на всякие причуды. И если милорду угодно уступить свою пуховую постель уличному мальчишке, а самому спать на жесткой кровати, то на это его господская воля. Собственно, мысли хозяина гостиницы по этому поводу мало чем отличались от неприличных намеков, которые полчаса назад Линтон слышал от своего друга Мирабо.
