— Расскажи-ка мне лучше все-все! — Оливия тотчас выложила ей все, как было, за исключением того, что проделывал с ней в детстве Брайан… то есть что она позволяла ему проделывать с ней. Такой позор… нет, она никогда не откроет эту тайну!
— Захватив корабль, он пристал к берегу и отправил меня домой, — закончила она, пожимая плечами.
Фиби нахмурилась, не в силах прийти в себя от изумления. Оливия всегда громогласно и решительно заявляла, что никогда не поддастся на уловки мужчин. И вот, похоже, поддалась страсти без какого-либо сопротивления.
— Может, лекарство так на тебя повлияло? — предположила Фиби. — Это бывает с сильнодействующими средствами. Ты знаешь, чем он тебя поил?
Оливия покачала головой. Оказалось, что ей все равно, как Фиби объясняет ее состояние. Оно не соответствовало ее истинным чувствам, и Оливия упрямо отвергала его. Но несмотря на все попытки забыть о нем, несмотря на то что ее коробило от одолевших воспоминаний, ей, судя по всему, все же хотелось сохранить в памяти восторг той чудесной атмосферы, коей било окутано все ее приключение.
Раздался стук в дверь, и вошла миссис Биссет с поссетом. Поставив напиток на стол, она сурово взглянула на Оливию.
— Может, послать за доктором, леди Гренвилл? Леди Оливия выглядит сильно похудевшей.
— Нет, спасибо. У нее была шишка на голове, но я в состоянии справиться сама, — ответила Фиби.
Экономка застыла в нерешительности. Умение леди Гренвилл разбираться в травах ей было хорошо известно. Ее светлость, конечно, не сильна в управлении домашним хозяйством, но нельзя же отрицать другие ее таланты.
— Хорошо, миледи.
— Тогда вы свободны, миссис Биссет, — напомнила Фиби, видя, что экономка медлит, явно сгорая от любопытства.
— Да, мадам. — Миссис Биссет присела в реверансе и удалилась.
— Год назад ты не смогла бы так выпроводить миссис Биссет. Она даже не замечала тебя, — улыбнулась Оливия.
— Да уж, — согласилась Фиби. — И теперь она называет меня леди Гренвилл, а не леди Фиби. Думаю, после рождения мальчиков я приобрела определенный вес в ее глазах. Последнее заявление заставило Оливию рассмеяться грусть на мгновение исчезла. Но лишь на мгновение. А за тем она посерьезнела и сказала:
— Фиби, отец ничего не должен об этом знать.
— Бог мой, конечно! — воскликнула Фиби. — Ему это совершенно ни к чему! — Она в упор посмотрела на Оливию. — Ты хочешь снова увидеть его?
— Нет! — с жаром воскликнула Оливия, покачав головой. — Это была… это была почти что мечта, сон. Все прошло, Фиби, теперь главное — сохранить происшествие в тайне от отца.
