— Ребенок?
— Но далеко от фургона. Пожалуй, ближе к «Мерседесу» шейха.
— Вы можете описать этого ребенка?
— Э-э… — нахмурился я. — Мальчик.
— Одет?
Я отвел глаза от его лица и начал рассматривать ряды бутылок, пытаясь сосредоточиться.
— Темные брюки… возможно, джинсы… темно-синий свитер.
— Волосы?
— Гм… Кажется, светло-каштановые. Да, определенно, не блондин и не брюнет.
— Возраст?
Я задумался и снова перевел взгляд на своего терпеливого мучителя.
— Маленький мальчик… Года четыре, думаю.
— Откуда такая уверенность?
— Но я вовсе не… Голова у него была непропорционально большой относительно тела.
В глубине глаз Уильсона замерцал огонек.
— А что за собака? — спросил он.
Я снова вперился взором в пространство, пытаясь представить эту картину: ребенок играет на холме.
— Гончая.
— На поводке?
— Нет… Она бегала. Убегала, а потом возвращалась к мальчику.
— А какие на нем были ботинки?
— О Господи! — взмолился я. — Но ведь я видел его всего пару секунд!
Уголки губ у него дрогнули. Он опустил глаза, какое-то время разглядывал сложенные на коленях руки, затем снова взглянул на меня.
— И больше никого?
— Никого.
— Ну а шофер шейха? Я покачал головой.
— Он, должно быть, сидел в машине. Впрочем, не знаю. Стекла у «Мерседеса» затемненные.
Уильсон заерзал на стуле, потом поблагодарил меня, собрался было встать.
— Кстати, — заметил я, — кто-то стащил у меня три ящика с шампанским и еще несколько бутылок спиртного из фургона. После того как произошло несчастье. Наверное, мне следует сообщить в полицию, прежде чем требовать возмещения ущерба по страховке… Может, вы зарегистрируете это заявление?
Он улыбнулся.
— Запишу.
— Спасибо.
Он протянул мне через прилавок руку, я пожал ее.
— Это я должен благодарить вас, мистер Бич, — сказал он.
— Вряд ли от меня был большой толк.
Он снова улыбнулся, суховато, краешками губ, милостиво кивнул и вышел.
О Господи Боже, вдруг вспомнил я, следя за тем, как он, ссутулившись, удаляется к двери. Во дворе у Готорнов было разбито сто шестьдесят бокалов. Куда более уместно вспомнить о страховке в связи с этой потерей, поскольку буквально завтра, во вторник, мне предстояло поставить эти самые бокалы на благотворительную распродажу с вином и сыром в фонд Женщины Темзы. А я об этом напрочь забыл.
Я тут же набрал номер Готорнов, хотел просить Флору о маленьком одолжении — пересчитать, сколько уцелело бокалов. Но вместо Флоры услышал в автоответчике голос Джимми, громкий, звучный и немного томный, предлагающий мне назвать свое имя, номер и оставить, если желаю, сообщение.
