И он поспешил в направлении ворот Бюси, в то время как госпожа Бернар осталась стоять возле фургона, грустно качая головой.
Госпожа Бернар была служанкой Анри. Добровольной служанкой. Но вы сами слышали, что он вежливо обращался к ней «госпожа», словно это он, а не она, находился в подчиненном положении. Впрочем, иногда он говорил ей — «матушка Бернар».
Хозяева «Очаровательного театра» ничего не знали о прошлом этих двоих — мальчика и госпожи Бернар. Жизнь однажды свела их вместе, и циркачи вполне удовлетворились теми сведениями, что их загадочные спутники сами пожелали им сообщить.
Анри и его служанка совершенно случайно оказались в этой бродячей труппе (где, кстати сказать, их очень любили и уважали). Однажды к мирно беседовавшим на пороге своего фургона мамаше Туту и господину Изидору уверенной походкой подошел паренек. Его сопровождала почтенного вида дама средних лет. Паренек сказал:
— Меня зовут Анри… А это госпожа Бернар. Всю свою жизнь она посвятила заботам обо мне. Она ничего не требует от меня, однако же я считаю своим долгом трудиться, чтобы зарабатывать ей на жизнь. Госпожа Бернар прекрасно шьет и вышивает, великолепно готовит, так что, если вы согласитесь принять ее в вашу труппу, вы никогда не раскаетесь в этом. А вот что умею делать я…
В одну минуту мальчишка исполнил блистательное, поистине небывалое, головокружительное сальто, а затем прошелся на руках, как это обычно делают акробаты, зазывающие зрителей на представление. Сердца госпожи Розы и господина Изидора преисполнились восторгом, и без лишних слов они подписали контракт со столь необычной парой.
Анри было двенадцать лет. Это был белокурый мальчик, с великолепным цветом лица, необычайно живой, сильный, отважный и полный чувства собственного достоинства. Благодаря воспитанию или же природной восприимчивости манеры его были изысканны и пристали скорее отпрыску благородного рода, нежели бродячему циркачу. Взгляд его мог устрашать, но мог и выражать необычайную нежность.
При необходимости он давал отпор любому взрослому. Среди ярмарочных зазывал, выступавших на рыночных площадях с целью завлечь публику в свои балаганчики, ему не было равных. Его смелостью восхищались опытнейшие наездники. Учителя фехтования, с многими из которых он водил дружбу, твердили в один голос:
— Когда этот малыш сможет держать настоящую шпагу, лучше будет не становиться у него на дороге!
Он отважно бросался в реку и плавал, как рыба. Тело Анри обладало удивительной способностью мгновенно, по его желанию, то увеличиваться, то уменьшаться в размерах; на глазах у изумленной публики он становился горбуном, кривоногим, косолапым и кривобоким — и тут же, как по мановению волшебной палочки, вновь обретал свой юношеский облик.
