Под простыней она напоминала изящно вытянувшуюся кошку. «Немного высока для женщины», – подумал Блэкуэлл, хотя еще не видел ее в полный рост. Руки, плечи, икры ног были удивительно выразительны, просто скульптурны, с хорошо развитыми мышцами. В то же время она была довольно легкой, не больше девяти стоунов «Стоун – английская мера веса, приблизительно 6,35 кг.». Так он размышлял, не забывая менять мокрые компрессы и находя в этом странное удовольствие. «Если бы эта девушка смогла заговорить, – думал капитан, страстно желая услышать ее голос, увидеть осознанное выражение на ее лице, – она ни за что не позволила бы мне такой вольности». Но вот уже несколько дней она никак не могла прийти в себя.
– Как же звать тебя, прелестная маленькая русалка? – чуть ли не вслух произнес капитан.
Ее начал колотить сильный озноб. Дэн слегка прикоснулся к ее лбу ладонью и почувствовал, что она вся горит.
Закрыв за собой дверь каюты, Дункан в веселом настроении двинулся в сторону камбуза. Интуиция его никогда не подводила. Вот уже в течение недели капитан по меньшей мере трижды в день заходил и подолгу оставался в своей каюте, заявляя, что желает принимать пищу в одиночестве. Причем еда, как правило, так и оставалась нетронутой, и Дункан каждый раз обнаруживал, что капитан с каменным выражением лица тщательно втирал в кожу женщины кремы, приготовленные Хига-сан. Есть он хочет, как же! То, что вам хочется, сэр, называется совсем иначе!
По– прежнему улыбаясь, Дункан заглянул в дверь камбуза и окликнул кока. Хига-сан слегка кивнул головой, показывая, что внимательно слушает, не прекращая нарезать морковь. Под его массивным ножом морковка быстро превращалась в ломтики не толще волоса. Дункан подождал, пока маленький повар жестом не показал ему, что можно войти. Никто не имел права проникать в помещение камбуза без разрешения Хига-сан. Один из членов экипажа, нарушив это правило, тут же поплатился указательным пальцем -кок его просто-напросто отсек.
– Капитан проголодался. – Хига-сан вопросительно посмотрел на него. – А у нее лихорадка.
Коротышка наконец прекратил свое занятие и отложил нож. Под удивленным взглядом Дункана поднос в мгновение ока оказался наполненным едой. Все движения кока были скупы и едва заметны. В довершение сервировки на поднос была водружена большая чашка без ручки. Слегка поведя рукой в сторону этой изящной чашки, наполненной настоем из трав, кок молча взял ножи и вернулся к прерванному делу. Дункану оставалось только взять поднос. Осторожно держа его перед собой, он пошел обратно в каюту.
