— Вы уверены, что не хотите чего-нибудь выпить, мистер Кэйлбоу?
— Уверен.
Она пристально посмотрела на него, затем медленно вскинула руку и потянулась к воротничку своей простенькой форменной блузки. Тонкие пальцы коснулись ряда блестящих пуговок. Она расстегивала их одну за другой.
— Как насчет того, чтобы избавиться от жвачки?
Надув губки, она подошла к столу, вынула изо рта влажный розовый комочек и, перегнувшись через ворох бумаг, прилепила его к стенке мраморной пепельницы. Блузка ее распахнулась, обнажив маленькую алебастровую грудь, похожую на перевернутое блюдце, — лифчика на ней не было.
Эластичная юбка протяжно скрипнула.
Она уселась на край стола и медленно сползла с него, раздвигая ноги. Пятки ее уперлись в ковер.
Он двинулся к ней, укоризненно покачивая головой:
— Ты очень скверная девчонка, не так ли?
— Угу. Я имею от этого массу неприятностей.
— Не сомневаюсь, что это так.
Он осторожно прикрыл ее груди ладонями, большими пальцами надавил на соски.
Ее руки скользнули вниз и замерли. Какое-то время она молчала, затем вздрогнула.
— Скажите, что я должна сделать?
— Похоже, ты и сама это знаешь.
— Прикажи мне, черт побери!
— Хорошо. Расстегни брюки.
— Вот так?
— Именно так.
— А теперь?
— Продолжай.
Ее дыхание участилось.
— Ты действительно большой. — Она выгнула спину. — Я начинаю бояться.
— Я начну очень легко.
— Правда?
— Обещаю.
— Это ничего, если будет немного больно.
— Я не хотел бы делать тебе больно.
— Ничего страшного. Правда-правда.
— Ну хорошо.
Он ощутил легкий аромат жвачки, ухватил девушку под колени и рывком посадил на крышку стола. Ее короткая юбка скомкалась, затем свилась в жгут. Резким движением большого пальца он раздвинул влажные губы, проник внутрь.
— Так не больно?
— О нет, нет! Что ты собираешься со мной делать?
Он сказал. Грубо. Напрямую.
Ее дыхание стало тяжелым, от щек шел жар. Форменный школьный пиджачок полетел в угол и повис на мраморном локте Афродиты. Подсунув ладони под голые крепкие ягодицы, он сдернул ее со стола. Она оплела ногами его торс, вцепилась ногтями в плечи. Хрипло дыша, он перенес ее на диван.
Ее блузка была распахнута, от жесткой курчавой поросли, золотившейся меж раскинутых ног, шел терпкий запах. Он задрожал от возбуждения и потянул ее к себе. Она с неожиданной силой оттолкнула его.
— Разве ты не отшлепаешь меня прежде?
Он застонал.
— Ну так как? — повторила она.
Он уступил.
— Ты разве ведешь себя плохо?
— Мне нельзя привозить в дом никого без разрешения родителей.
