— Значит, время на сборы у них было, — подумал вслух Сокол. — Но почему же мы не встретили ни единой живой души по пути из Порхова?
Василий нахмурился, велел монаху, чтобы тот подгонял лошадей.
— Ну что, чародей, — сказал, вдруг улыбнувшись, архиепископ. — Опять будем драться вместе? Честно говоря, я рад, что тебя не сожгли на костре мои торопливые братья по вере. Сдаётся мне, что если и сможем одолеть напасть эту, то лишь объединив наши силы.
— Всё может быть, — неопределенно ответил тот. — Может вместе, а может и нет… Ты не всё рассказал мне, Григорий… Тёмен ты, как вот эта вот туча.
Монах, уже попривыкший к такому необычному товарищу владыки на этот раз только пожал плечами, сам же Калика улыбнулся и промолчал.
Дубовая посадская стена никем не охранялась. Стрельницы стояли безлюдными. Ворота брошены, створы открыты настежь.
— Ироды, — проворчал Василий. — Хоть бы ворота заперли, прежде чем ноги-то уносить. Дома свои, небось, не забыли закрыть.
— Заперли бы, стояли бы мы сейчас под стенами этими, — возразил Сокол.
— Кто ж ворота запирает, когда из города бежит? — осклабился Скоморох.
Повозка гулко прогрохотала под башней, и отряд въехал в город.
В посаде царил полнейший беспорядок. Отовсюду шёл запах гари и тления. Всё это, вперемешку с влажным тяжёлым воздухом, вызывало тошноту и головокружение. Здесь путники впервые увидели живых людей. И мёртвых тоже. Причём последние попадались куда чаще. Один такой неприбранный труп в дорогих одеждах, лежал прямо посреди улицы. Митька соскочил с коня, намереваясь осмотреть тело, но его остановили.
— Стой! — закричал Сокол.
— Не трогай! — почти одновременно с ним воскликнул архиепископ. — Заразу подхватишь, дурень.
Новгородец, пробурчав что-то, забрался обратно в седло.
Вокруг безо всякого смысла метались посадские. Сновали от дома к дому, что-то говоря, в чем-то убеждая друг друга, и тут же разбегались в разные стороны. Одни собирали вещи, готовясь покинуть город, другие оставались, опасаясь ночной дороги, а некоторые видно уже смирились с неизбежным концом. На отряд архиепископа никто из них не обращал внимания.
Умерших, как они заметили, всё же иногда подбирали и увозили.
— Куда? — спросил монашек у женщины, сопровождающей гроб.
— К церкви, — пояснила та. — Но только у кого родственники нашлись.
Они проследовали за ней и возле деревянной церквушки увидели ряды не отпетых и не погребённых тел.
— Отпевать некому, — пояснила женщина. — Батюшка наш первым помер.
