Воспоминания Ибрагима оборвал легкий шум, прорезавшийся сквозь монотонное бормотание однообразной молитвы.
– Король, король, Мухаммед! – приглушенно донеслось до ушей иудея. Сердце его забилось сильней, он приподнялся на цыпочки, вытянул вверх голову и сразу увидел в каких-то пятидесяти метрах от себя, у одного из входов мечети знакомый, неповторимый профиль саудовского короля. Этот орлиный нос, впалые щеки, маленькую нижнюю челюсть с редкой, щетинистой бородой Ибрагим не мог спутать ни с кем. Со смирением истинного мусульманина Мухаммед пристроился к крайнему кругу бесконечного людского круговорота. В своем белом ихраме, с непокрытой головой, он ни чем не отличался от всех остальных паломников, и если бы не белый шрам на затылке под коротко стрижеными волосами, след давнего покушения одного безумного шиита, Ибрагим бы непременно потерял его из виду. Первым желание юноши было побыстрей прорваться поближе к своей жертве. Расстояние между ними было совсем небольшим, но короля и его убийцу разделяло очень много людей. Все определял общий ритм вращения вокруг Каабы, и начать продираться сквозь эту толпу значило непременно привлечь к себе внимание и выдать свои намерения с головой. Ибрагиму пришлось смириться, и постепенно, по шагу приближаться к своей жертве. С каждым пройденным кругом король и его свита сужали круги, неминуемо приближаясь к Каабе. На седьмом круге, уже в двадцати метрах от священной реликвии мусульман Ибрагим наконец вплотную приблизился к Мухаммеду. Он видел его тонкую шею, этот белый, поперечный белый след на затылке, слышал его дыхание, даже запах пота саудовского монарха. Видел и... не мог поднять руку, сделать то, что должен был сделать. Руки словно немели и не слушались его. Прикрыв глаза Авраам воззвал к своему богу, Яхве. Чуть застонав он чудовищным усилием воли заставил себя сунуть руку под ихрам и нащупал теплую и липкую от пота плоскую рукоять кинжала. С сухим треском скотч отклеился от кожи бедра, Ибрагим как в замедленной съемке вскинул вверх руку, он уже видел эту ямку на шее, сразу под основанием черепа куда воткнет этот кинжал, и блеснувшее на солнце лезвие рванулось к цели, но одновременно перед убийцей возникло что-то большое, белое. В последнюю секунду оглянувшийся Файяд аль-Дамани увидел расширенные, безумные глаза красивого, высокого и чуть полноватого парня и бросился вперед еще до того, как увидел в руках его кинжал. Острое жало клинка со всей силы вонзилось в грудь Файяда, раздробив по пути ребро и войдя в тело по самую рукоять. Секундное замешательство окружающих прорвалось громким ревом сотен глоток, на Ибрагима бросились со всех сторон, и он только успел отчаянно, истошно вскрикнуть, прежде чем толпа поглотила его.
