И он использовал Гвенвивар, волшебную охотницу, как орудие убийства. Раз за разом он отправлял кошку в погоню за убегающими свирфами до тех пор, пока они не были уничтожены все до единого.
Дзирт и ряд других эльфов видели это. Они сочли охоту превосходной забавой, однако Дзирт не испытал никаких чувств, кроме отвращения. Его поразило, как оскорблена происходящим была сама гордая кошка. Гвенвивар была рождена охотницей, но не убийцей.
Тот случай стал последним в цепи злодеяний, которые наблюдал вокруг себя Дзирт. Он решил, что с него хватит. Он всегда чувствовал, что во многом отличается от своих соплеменников, хотя иногда и в нем проявлялись такие черты, что его охватывал страх от своего сходства с прочими эльфами. Убийство для него никогда не было развлечением, как для большинства его соплеменников. Дзирт не знал, как назвать это странное чувство. Лишь впоследствии, выйдя на поверхность, он узнал, что живущие там люди называют это совестью.
Неделей позже ему удалось подстеречь Мазоя вне пределов Мензоберранзана. Дзирт прекрасно сознавал, что стоит нанести удар – и обратной дороги в родной город ему не будет, но рука его даже не дрогнула, когда кинжал вонзился меж ребер ничего не подозревающей жертвы.
Это был первый и последний раз, когда Дзирт убил своего соплеменника, и он до сих пор ощущал угрызения совести, несмотря на не слишком теплые чувства, которые питал к своему народу.
Тогда, убив Мазоя, он прихватил с собой статуэтку пантеры и исчез, мечтая лишь о том, чтобы подыскать себе в глубинах Подземья подходящую пещеру. Однако судьбе было угодно вывести его на поверхность. Потом, гонимый из городов густонаселенного юга, он оказался на севере, в Десяти Городах, среди бродяг и мошенников. Но здесь его хотя бы терпели.
Эльфа мало волновали следовавшие за ним по пятам слухи и пересуды. Здесь у него были верные друзья – хафлинг, дворфы и приемная дочь Бренора – Кэтти-бри.
С ним была Гвенвивар.
Дзирт вновь потрепал пантеру по мощной шее и отправился на поиски какой-нибудь пещеры, где смог бы отдохнуть перед битвой.
Войско варваров показалось у Прохода Бремена около полудня. Они несколько задержались, исполняя боевую песнь, однако, судя по всему, прекрасно понимали, что внезапность является одной из важнейших составляющих плана, предложенного де Бернезаном.
Сейчас, шагая рядом с королем Гаальфданом, де Бернезан явно упивался видом Мир Дуальдона, усыпанного парусами рыбацких судов. События развивались в полном соответствии с его замыслами, они застанут город врасплох. Заметив, что на многих судах уже развеваются алые флаги, возвещающие о хорошем улове, южанин злорадно усмехнулся. «Тем больше достанется завоевателям», – пробормотал он, задыхаясь от быстрой ходьбы.
