— Он на грани смерти, — сказала она. — И бредит…
Бранвен указала на окно.
— Корабль…
— Слишком далеко, Бранвен. Он только-только обогнул мыс. Слишком далеко…
Бранвен поглядела на Тристана и вздохнула. Я знал, о чем она подумала.
Впрочем, нет, не знал.
Я слышал.
Хотите верьте, хотите нет, но я слышал их мысли. Мысли Бранвен, беспокойные и переполненные страхом, вспененные, будто волна среди прибрежных скал. Мысли Изульт, мягкие, трепещущие и дикие, как птица, которую держишь в руке. Мысли Тристана, несвязные, рваные, как клочья тумана.
«Все, — думала Изульт, — мы все рядом с тобой, Тристан… Бранвен из Корнуэлла, Повелительница Водорослей. Моргольт из Ольстера, Решение. И я, что люблю тебя, Тристан, люблю тебя с каждой минутой все сильнее, с каждым мгновением, что уходит и забирает тебя от меня. Забирает, не обращая внимания на цвет парусов корабля, плывущего к берегам Бретании».
«Изульт, — думал Тристан. — Изульт. Почему они не глядят в окно? Почему они глядят на меня? Почему мне никто не скажет, какого цвета парус? Ведь я должен знать это, должен и немедленно, иначе…
«Уснет, — думала Бранвен. — Уснет и никогда больше не проснется. Он уже в том месте, которое одинаково далеко и от освещенной солнцем поверхности, и от зеленых водорослей, растущих на дне. Он в том месте, где перестают бороться. А потом остается один лишь покой».
«Тристан, — думала Изульт, — теперь я знаю, что была с тобою счастлива. Несмотря ни на что. Пусть даже, будучи со мной, ты все время думал о другой. Ты так редко называл меня по имени. Обычно ты называл меня „Госпожа“ или „Вы“. Ты так старался не ранить меня. Ты так старался, ты столько вкладывал сил, что именно этими усилиями ты ранил меня больнее всего. И все-таки я была счастлива. Это ты подарил мне счастье. Ты дал мне золотые огни, искрящиеся под веками. Тристан…».
Бранвен глядела в окно, на корабль, выплывающий из-за мыса. «Быстрее,
— думала она. — Быстрее, Кахердин. Резче к ветру, Кахердин. Спеши на помощь, Кахердин, спеши. Спасай нас, Кахердин…».
Но ветер, который дул три дня подряд, морозил и хлестал мелким дождем, стих. Взошло солнце.
«Они все, — думал Тристан. — Они. Изульт Белорукая. Бранвен. Моргольт… И теперь я… Изульт, моя Изульт… Но какой же парус у корабля… Какого цвета?…»
«Мы все, будто стебли травы, что цепляются за край плаща, когда идешь через луг, — думала Изульт. — Мы все — стебли травы на твоем плаще, Тристан. Через мгновение ты отряхнешь плащ и мы будем свободны… и нас подхватит ветер. Не заставляй меня глядеть на эти паруса, Тристан, муж мой. Прошу тебя, не заставляй».
