По мере того как на южном берегу увеличивались в размере «Мерчантс лимитед», ты сообразил, что уже прошла середина сентября и что работы по ремонту дома, возможно, уже закончены — тебе сказали, что это займет всего две недели. Собственно, ты уже знал, хотя и не признавал, что больше никогда не вернешься в однажды оставленную тобой шелуху кокона. Как всегда, ты ничего не собирался делать. Значит, ты хотел остаться в Нью-Йорке? Нет. То есть — нет. Джейн и дети уже вернулись с моря; нет, занятия в их школе начинаются только ближе к октябрю.
Эрма, вероятно, еще в Европе, она не писала тебе по меньшей мере месяц. Дик… О, но какое это имеет значение?
На Гранд-Сентрал ты погрузил багаж в такси и назвал водителю адрес на Восемьдесят пятой улице. Улицы были забиты машинами, ты едва двигался, и тобой все больше овладевало нетерпение; и ты понимал, что напряжение становится все сильнее, доходя до точки взрыва, с трудом принудил себя сохранять спокойствие: застанешь ли ты ее дома? Будет ли она одна? Лучше было позвонить ей из Бостона. Но в Бостоне ты собирался двинуться в Огайо… Господи, что же водитель не может объехать этот проклятый лимузин, который занял собой всю дорогу?!
Она была дома. Одна. Водитель такси отказался помочь тебе из-за замечания, которое ты ему сделал по поводу его мастерства, и ты запыхался, поднимая два тяжелых чемодана по лестнице. Было не по сезону жарко. Руки у тебя дрожали, когда ты вставлял ключ. Она сидела в пурпурном кресле в одном халате, пришивала пуговицы и пила лимонад; оба окна были раскрыты настежь.
— Привет, — сказала она, — мог бы послать телеграмму, а то я могла уйти.
Поставив чемоданы в спальню, ты уселся и вытер пот со лба, а она принесла стакан лимонада и сказала, что тебе нужно принять душ. Еще она сказала, что совсем не выходила и что было очень тихо; Грейс уехала в Атлантик-Сити, но скоро вернется; появилась новая комедия, очень милая, она смотрела ее три раза. Ты сидел, слушал ее, смотрел на нее и думал, что просто невозможно, чтобы такое создание существовало… После того как ты вышел из ванной, она присоединилась к тебе в спальне… Потом ты поехал обедать.
Это было два месяца назад, день в день. К следующему утру ничего не изменилось; вместо того чтобы отсутствовать две недели, ты мог уйти всего на ночь. В первые два-три дня все казалось внове, но вскоре ощущение новизны исчезло. Шварц за своим столом — что ж, в этом не было ничего нового и волнующего. Нигде ничего нового. До середины октября ты оставался в клубе, но почти все ночи проводил у нее; затем возвратилась Эрма, и снова все пошло по кругу, в который уже раз. Обеды, бридж, собрания правления, Лаусон бегает по офису с этим всезнающим блеском в глазах — возможно, он этого вовсе не сознает…
