— Я на машине, — отмахнулась я.
— Пошли, чайком тебя напою, — вздохнул дядя Моня.
Я покорно поплелась за ним на кухню, и пока он разливал чай по чашечкам, положила на стол бумажку.
— Ну, що таки тебя привело к старому больному еврею? — осведомился дядя Моня.
— Вот, — кивнула я на бумажку.
Дядя Моня достал очки, сел на стул и внимательно изучил рисунок.
— И это и есть вопрос жизни и смерти? — покачал он головой.
— Да, — твердо ответила я. — Мне с ним не на танцульки бегать. Надо срочно, дядь Монь.
— Материал? — осведомился он.
— Серебро и лунный камень.
— Серебро у меня сейчас сильно плохое, грязное, проба ниже некуда, Магдалина, — вздохнул он. — Подожди немного, сделаю я тебе колечко в лучшем виде.
— Мне нужно как раз плохое, — горячо заверила я. Мне почему-то казалось что арабы или там древние египтяне, состряпавшие перстень Клеопатры, были не в курсе последних технологий по очистке серебра.
— Ну что ж, раз плохое, так приходи через недельку, — сказал старый ювелир.
Я ужаснулась.
— Дядя Моня!!! — чуть не заревела я. — Вы меня без ножа режете! Любые деньги заплачу, только побыстрее!
— А когда тебе его надо? — спросил он.
— Дядя Моня! Я бы не стала вас поднимать с постели среди ночи, если бы это не было так срочно! Вчера мне это колечко надо!
— Хорошо, детка, — кивнул мне дядя Моня. — Прямо сейчас и приступлю. Приезжай завтра часиков в двенадцать, получишь свое колечко.
— А оплата? — обрадовалась я.
— Да что оплата! Заплатишь мне тысячу за материалы и в расчете! — махнул он рукой.
— Я вас люблю! — искренне сказала я.
— Мать-то как ? — немного смутившись, спросил дядя Моня.
— Да не знаю, меня ж два месяца не было тут. Но мне сказали что не болеет.
Тут в комнату вплыла тетка Циля, кутаясь в халат.
— Моня! Що за гости у нас в такое время? — требовательно спросила она, прищурив глаза от яркого света.
— Здравствуйте, тетя Циля, — поздоровалась я. — У меня тут срочный заказ возник. Я уже ухожу.
— Що, даже чаю не попьешь? — удивилась она.
— Чай я пила, сейчас бы еще поспать до утра немного, — пробормотала я, и попрощавшись поехала домой. Там я добралась до спальни, забралась в кроватку и крепко уснула.
Утром меня разбудил настойчивый притворный кашель.
— Кхе-кхе! — папенька сидел на моей кровати и умильно смотрел на меня. — С добрым утром тебя.
— Ну что тебе? — недовольно сказала я, все еще злая на него после вчерашнего. Тело нещадно ломило, сухость во рту была неимоверная, хотя что тут удивительного? Утро добрым не бывает. И я протянув руку, взяла баночку с отваром с тумбочки и хлебнула прямо из нее.
