— Если хочешь, принеси белого вина, а я приготовлю свою знаменитую лазанью.
— Договорились. Буду ждать с нетерпением.
На вечеринку нас доставил Луиджи — тремя этажами ниже. Даже такое короткое путешествие — правда, он пустил лифт на малой скорости — он использовал, чтобы лишний раз со мной пообщаться.
— Джентльмен пианист, кажется?
— Кто вам сказал? — несколько болезненно среагировал я.
Эви повела плечами, отрицая свою причастность. Луиджи неожиданно заявил:
— Это и так видно. Вы же без инструмента. Стало быть, играете на рояле, на чем же еще!
— Ну, например, я мог бы оказаться певцом, — пошутил я.
Наш собеседник раздумывал от силы полсекунды.
— Нет, не похоже.
Разговор прервался. Мы прибыли на нужный этаж.
Я никогда не блистал в компании и потому неизменно радовался возможности сесть за инструмент. При каждом удобном случае — за исключением разве что похорон — меня обязательно просили поиграть.
Вообще-то в этот раз я не испытывал неловкости, участвуя в разговоре, поскольку тема была мне хорошо знакома и я мог не говорить о себе, а обсуждать появившиеся в последнее время молодые имена. Больше того, при виде музыкального критика из «Нью-Йорк тайме» я даже испытал облегчение от того, что сам уже не выступаю. Этот тип подвергал критическому анализу все, вплоть до закусок. Хорошо еще, что лазанья в исполнении Эви ему пришлась по вкусу, не то пришлось бы ему вмазать.
Старый добрый Моцарт в тот вечер исполнялся с упором на струнные. Постепенно дошли до квинтетов, которые я особенно люблю. В ми-бемольном особая роль была отведена хозяину дома, бухгалтеру филармонии, о котором рассказывала Эви. По ее словам, к этой премьере он специально готовился весь год.
Пока другие музыканты весело занимали свои места, настраивали инструменты и обменивались шутливыми репликами, он стоял на одном месте, явно нервничая, и оглядывал публику. По неведомой мне причине его взгляд остановился на мне.
— Послушайте-ка! — окликнул он. — Вы, кажется, приятель Эви? Я Харви. Что-то я забыл, как вас зовут?
Я представился повторно. Было видно, что он охвачен паникой перед выступлением.
— Послушайте, Мэт, я заметил, вы сами не играете. А ноты читать умеете?
— Что вы имеете в виду? — дружелюбно ответил я.
— Сможете мне страницы переворачивать? Мне сейчас выступать.
— Конечно, Харви. Охотно вам помогу.
Эви в этот момент оживленно беседовала с кем-то за стойкой с пуншем, но это не помешало ей поймать мой взгляд. Она улыбнулась, словно говоря: «Чувствуй себя как дома. Этого я тоже не планировала».
