Матильду положили в свинцовый гроб, который, в соответствии с правилами, пришлось опустить в трюм. Ланнек по-прежнему хватал Жаллю за пуговицу:
— Я не подаю вида, но думаю, понимаешь? Как останусь один, так целыми часами и думаю. И кое-что выясняется…
К сожалению, догадки Ланнека утрачивали всякий смысл, как только он пытался передать их словами.
Связь между людьми и событиями оказывалась слишком неопределенной, слишком расплывчатой. А вот когда он одиноко лежал у себя в каюте, все было так ясно, что казалось, может уложиться в несколько слов.
— Ты не знаешь мамашу Питар! Попробуй себе представить, что это за штучка. Она владеет двумя доходными домами, понятно? И дачей в Рива-Белла — сама не живет, но сдает. А еще у нее есть сын, которого она считает умнее всех на свете. В сущности, именно из-за него старуха ненавидит женщин, каждую женщину. По-моему, дочь она тоже ненавидела…
Опять не то! Жаллю, естественно, перестал что-нибудь понимать.
— Предположим…
Нет, ни за что не передать! Но капитан чувствовал, что случившееся — это в конечном счете борьба между Питарами и Ланнеками, между квартирой над обувным магазином в Кане и судами, которые идут по всем морям земли из порта в порт.
— Кто наплел моей жене, будто я собираюсь перепродать «Гром небесный»? Разве у меня такая репутация?
Нет! Значит…
А ведь есть еще подброшенная записка! Вот с чем надо разобраться!
— Предположим, старина, я пошел бы ко дну вместе с пароходом и Матильдой. Кто мне наследует? Старуха Питар. А тогда Оскар получает возможность строить рабочие городки, на которых рассчитывает обогатиться и прославиться. Это его заветная мечта! Похоже, дома для рабочих — дело доходное: бедные люди платят исправно. Понимаешь?
На свежем воздухе палубы Ланнек и сам переставал понимать. Мысли его прерывались, становились бессвязными.
Но в полусне…
— Вот увидишь, Жаллю!.. Я не знаком с твоей женой, но ручаюсь…
Из подъехавшей машины вылезал консул.
— Представляешь себе, Жаллю?
«Гром небесный» шел к Нормандии вдоль южных берегов Англии, защищавших судно от северного ветра. На один пасмурный день приходилось два погожих, и пароходов навстречу попадалось как никогда много.
По феканской портовой рации г-жа Жаллю известила мужа, что у их младшей дочери корь, но тот и бровью не повел.
Он подумает об этом позже, на подходе к французскому берегу, когда в корабельную жизнь вновь ворвутся треволнения жизни на суше. Но и тогда, разумеется, заботить его будет не столько дочка, сколько женщины,. которые встретят его на молу и, может быть, встретят кулаками.
