Я сидел у ее кровати, а правнучка Софи бросала на меня испуганные взгляды, словно я мог причинить боль старушке. Наконец Софи взглянула на нее с максиму-мом отвращения, на которое еще была способна.
— Выйди из комнаты. Ты действуешь мне на нервы, — приказала она. — Ты что, думаешь, я боюсь Николаса? Не будь дурой.
Правнучка вздохнула и вышла, плотно закрыв за собой дверь.
Мы с Софи смотрели друг на друга.
— Спасибо, — неохотно поблагодарил я.
— Мои четки висят у тебя в комнате на зеркале. Я спрашивала Александра, он мне об этом сказал.
Я сцепил руки на коленях.
— Вы говорили мне, что я должен верить в нашу семью. Три года я стараюсь, но так и не могу найти свое место в ней.
— Но ты хочешь его найти, не правда ли? Ты верен Александру и Эдвине. Все это видят.
Я пожал плечами:
— Они уживаются со мной, я уживаюсь с ними.
— Не слишком много, но все-таки лучше, чем ниче-го. Задай мне вопрос, который ты больше всего боишь-ся задать. Открой свое сердце.
— Что случилось на самом деле, когда моя мать жила здесь?
Софи помолчала, потом положила свою маленькую сухую руку на мою.
— Твою мать и Александра воспитывал отец, и они его обожали. Но он был очень строгим.
Я кивнул.
— Ал рассказывал мне о нем.
Я знал, что к тому времени, как Ал нашел меня, мой дед давно умер. Ал говорил, что он был потрясающим человеком. Его портрет висел на стене в гостиной. Ал говорил, что старику всегда хватало смелости защищать свои убеждения.
— Когда твоя мать убежала, все пытались ее найти, — продолжала Софи. — Ее двоюродные братья и сестры, бедный Александр и все остальные родственники. Они искали многие годы. Никто не мог понять, почему она решила, что у нее нет другого выхода, кроме как сбе-жать из дома и никогда туда не возвращаться со своим малышом. Подобные грехи легко прощаются добрыми людьми. А мы — добрые люди. Марджори все любили. «Так почему же она убежала?» — спрашивали все.
— Мать говорила мне, что не может вернуться назад, потому что родила ребенка без мужа, и что дома ее никто не ждет.
— Бедная Марджори! — Софи снова помолчала, со-бираясь с силами. — Только я знаю правду, и я расскажу тебе. Ты сам решишь, говорить об этом Александру и остальным или нет. Это разобьет Александру сердце. Я знаю, что причиню тебе боль, но ты причинишь еще больше боли, если будешь винить свою семью в несчас-тьях твоей матери.
— Расскажите мне.
Софи закрыла глаза, потом открыла и посмотрела на меня твердо, решительно, печально.
