— Иди сюда, — вдруг приказал Ал. Он вытер лицо и потянулся ко мне. Я не сумел отойти. Он обнял меня одной рукой, другой продолжая обнимать жену. — Если кто и заслуживает сочувствия, то это ты, Ник, а не я.
— Не нуждаюсь я ни в каком долбаном сочувствии! — Мой голос сорвался. Но я не отодвинулся.
Ал только крепче обнял меня и посмотрел на Эдвину:
— Скажи Нику, как заведено у нас в доме и каким мы хотим видеть мир.
Она кивнула:
— Один за всех и все за одного. Все очень просто, Николас.
И тут мне многое стало ясно. Если я хотел остаться, то должен был исполнить свою роль. Я пожал плечами:
— Если вам от этого будет легче, то я могу держать черепа в ящике комода.
Эдвина еле заметно улыбнулась:
— Попробовал бы ты повесить их на стену!
Ал и Эдвина представили меня Хэбершемам.
— Считай это загородным дебютом в обществе, — сказала Эдвина с усмешкой. — Другими словами, если ты намерен вести себя как подонок, то Ал хочет, чтобы ты сначала продемонстрировал свои фокусы моей семье.
Мы полетели в Мэриленд. Ал купил мне костюм. Я бросил его в мужском туалете аэропорта и надел по-тертые джинсы и поношенную джинсовую куртку с над-писью «Дьявол» по-испански на одном плече. На лице Ала появилось суровое выражение, но он выдавил из себя улыбку.
— Никаких проблем. Я с уважением отношусь к фи-лософии протеста и желанию следовать собственному стилю.
Но Эдвина не стала со мной церемониться:
— Ты должен нам двести баксов за костюм.
— Можно подумать, вам нужны эти деньги! Я не просил покупать мне костюм. Он мне ни к чему. Это не мой стиль. Я не хочу появиться разодетым только затем, чтобы Алу не было за меня стыдно.
— Послушай, Дьявол, давай-ка выясним все до конца. Ал купил тебе костюм, потому что думал, что в нем ты будешь чувствовать себя лучше. Он сделал это ради тво-его блага, понял?
Я не знал, что на это ответить, поэтому сделал вид, что мне плевать.
Оказалось, что с Хэбершемами довольно легко ла-дить. Они взглянули на меня один раз, обделали свое шелковое нижнее белье и отправились пить мартини. Во всяком случае, я так это понял. Я на самом деле былподонком и старался изо всех сил казаться крутым. Я даже разговаривал с мрачным латиноамериканским акцентом, что делало меня похожим на мафиозо из пло-хого фильма.
В самолете по дороге домой Эдвина выпила два бо-кала джина с тоником и даже высосала джин из оливок.
— Я бы сказала, что все прошло хорошо. Ал смотрел в окно и ничего не ответил.
Я чувствовал себя паршиво, но, разумеется, в этом не признался.
