Пожилая леди и ее сестры рассмеялись и купили целый ящик яблок.
— Я бы заплатила только за то, чтобы послушать твой рассказ, — сказала одна из них и погладила меня по волосам. Они были длинными и возмутительно кудрявыми, поэтому я связала их на затылке шнурком. — Ты выглядишь так, словно тебя при рождении коснулась фея своей волшебной палочкой. Оставайся такой же хорошенькой и всегда используй свое живое воображение, тогда люди раскупят у тебя все яблоки.
Когда леди уехали, я посадила Логана в тележку и повезла обратно на ферму, чтобы набрать еще яблок. Неужели все так просто? Но, кажется, люди действительно готовы покупать яблоки, если рассказывать им историю, которую они смогут пересказать дома.
Я принялась снова и снова повторять свой рассказ о войне между Севером и Югом, о похороненных в долине солдатах и первой Хаш Макгиллен всем, кто останавливался. Это помогало продавать яблоки.
Через два часа я продала сорок пакетов яблок и заработала около двадцати долларов. При каждом удобном случае я доставала банкноты из кармана и пересчитывала их. В 1974 году это было целое состояние.
Услышав шум мотоцикла, я посмотрела на дорогу, вьющуюся среди рододендронов и высоких деревьев. С холма спускался Дэви Тэкери. Его сестра Мэри Мэй Тэкери по прозвищу Липучка сидела сзади, и ее темно-каштановые кудри словно сумасшедшие бесновались на ветру. Некоторым семействам никогда не удаетсд сохранять благопристойность. Тэкери относились именно к таким семьям, хотя у большинства из них был хороший легкий характер, и они много работали, чтобы лишний раз подтвердить свою принадлежность к среднему классу. Они славились тем, что сколотили свое состояние на нелегальной продаже алкоголя, а также склонностью к быстрой езде по горным дорогам. В конце концов, официальная история профессиональных гонок началась именно на проселочных дорогах Юга между 1940 и 1950 годами, когда бутлегеры в нагруженных ящиками с виски седанах уходили от федеральных агентов. В этом смысле Тэкери были легендой округа. Ни одного из них в те времена не взяли в горах Чочино, во всяком случае — живым.
Дэви улыбнулся мне из-под девичьих кудрей, и мое сердце забилось быстрее. Ему было всего тринадцать, на год больше, чем мне. Он был высоким и гибким, готовым ударить любого, кто ему докучал. Но его синие глаза смотрели ласково, когда они останавливались на мне. А я отчаянно хотела любить кого-нибудь после смерти отца, и мне хотелось, чтобы любили меня. Отец Дэви и Мэри Мэй тоже умер молодым, гоняя грузовики по проселочным дорогам, а мать их бросила. С тех пор Мэри Мэй старалась всем понравиться, угодить, потому ее и прозвали Липучкой. А Дэви потерял покой и срывался по любому поводу. Их воспитывала болезненная бабушка, жили они в городе. Пожилая женщина не могла контролировать Дэви. Зато я могла. Во всяком случае, я так думала.
