— А нельзя ли конкретизировать задание?
— Увы, ваше высочество. Я сказал вам всё, что мог, и практически всё, что знаю.
— Вы знакомы со жрецом Ширгайо?
— Да.
— А с генералом Сокольским?
— Нет. У вас будет десять дней, царевич Вадимир. По истечении этого срока ваша спящая красавица умрет, и уже никто не сможет ее воскресить.
— Хорошо. Я согласен. Где мне вас искать в случае успеха?
— Мы сами вас найдем. Всего хорошего, ваше высочество.
Шантажисты покинули наконец салон «форда», и у меня появилась возможность перевести дух. Я видел их сутулые фигуры в свете уличного фонаря, однако ничего примечательного в них не обнаружил. Люди как люди. И удалялись они самым обычным прогулочным шагом. Их светлые рубашки довольно долго маячили у меня перед глазами, пока не исчезли за углом. У меня был пистолет, и при большом желании я мог бы их убить. К сожалению, их смерть не решала моих проблем.
— Почему они называли тебя царевичем? — повернулась в мою сторону Вера.
— Вероятно, потому, что мой папа был царем.
— Я так и знала, Вадим, что с тобой не всё в порядке, — в сердцах произнесла Верочка. — По твоей милости я вляпалась в дурацкую историю.
Ничего иного от старой знакомой я, признаться, и не ждал. Это любимый ее прием — сваливать с больной головы на здоровую. Прием, надо признать, безотказный, но в данном случае Вера была, кажется, не так уж и неправа. Неприятности свалились на ее голову именно по моей вине… Тем не менее просить извинения я не стал. Из педагогических соображений.
— Ты действительно проиграла им крупную сумму?
— А какие тут могут быть шутки?! — возмущенно выкрикнула Верочка, — Спасибо хоть не раздели догола.
— Ну, думаю, тебя бы это не слишком шокировало. Кстати, могла бы поставить на кон машину.
— Какую еще машину?! Тебе отлично известно, что «форд» записан на мужа, а он категорически отказался оплачивать мои долги.
— Правильно сделал. Не умеешь играть — не садись за карточный стол.
Верочкины глаза сверкнули в полумраке, и уж конечно отнюдь не любовью, а ненавистью. Всё-таки она красивая женщина. И, наверное, добилась бы в жизни успеха, если бы не пожирающая ее страсть к игре. Впрочем, она и в постели была столь же безудержна.
— Какая жалость, что я не Германн, а ты не графиня, — выдохнула наконец моя хорошая знакомая.
— Почему? — удивился я.
— Я бы тебя убила.
— Ах да, — наконец сообразил я. — Тройка, семерка, туз. Хочешь сказать, что мне помогают потусторонние силы.
— Помогают, Вадик, царевич ты наш ненаглядный. Дьявол тебе ворожит. Уж меня-то не обманешь. Я в игре не новичок.
