Что мог я посоветовать Мельхорну? Наконец я сказал: «Попробуй отговориться как-нибудь — скажись больным, напейся вечером и ложись на пару дней в постель». Однако Мельхорн решил сопротивляться в открытую. На следующий день он заявил Гейдриху об отказе от поручения на том основании, что состояние его нервной системы не позволяет ему выполнить такой приказ. Несмотря на все угрозы, он продолжал стоять на своем. В тот же день Гейдрих откомандировал его в распоряжение министерства внутренних дел с предписанием дать ему хлопотливую, но низкую должность на Востоке.
1 сентября 1939 года в десять часов утра Гитлер выступил в рейхстаге с речью, обращенной к немецкому народу. «Многочисленные нападения поляков на германскую территорию, в том числе нападение регулярных польских войск на радиостанцию в Гляйвице…» — мне показалось, будто к резкому, звучному голосу примешивается возбужденный, отчаянный голос Мельхорна.
Так началась война с Польшей. Наступательные операции немецких войск начались уже за пять часов до речи Гитлера, после того, как шеф гестапо Мюллер «успешно отразил нападение» на радиостанцию в Гляйвице. За это его наградили пряжкой к железному кресту, полученному во время первой мировой войны.
Через два дня послы Англии и Франции передали Германии от имени своих правительств ультиматум. Но и это не могло уже остановить Гитлера. В тот же день с Ангальтского вокзала в Берлине отошли три специальных поезда в направлении к польской границе. Это были поезда Гитлера со штабами родов войск вермахта, Геринга и Гиммлера. Я, как будущий начальник отдела контрразведки внутри страны (группа IVE недавно созданного главного управления имперской безопасности), находился в специальном поезде Гиммлера.
Перед отъездом Гиммлер дал мне несколько советов: «Прежде всего обратите внимание на Волчонка». Он имел в виду шефа личного штаба Гиммлера, генерала СС Вольфа [8], многие годы бывшего ближайшим доверенным лицом Гиммлера. Без Вольфа Гиммлер редко предпринимал что-либо; обо всем он сначала советовался с ним. Обладая привлекательной внешностью и изящными манерами бывшего офицера вермахта, поддерживающего связи с избранным обществом, он охотно использовался Гиммлером в представительских целях. От него зависело, кого и как примет Гиммлер.
В рабочем вагоне нашего поезда громкий стрекот пишущих машинок смешался с голосами диктующих.
Бросалась в глаза безукоризненная работа связи между специальным поездом и Берлином, осуществлявшаяся с помощью телеграфа и по радио.
