В дорогу Кирилла снабдили кошелем Давлета, оброненным абреком в процессе панического бегства, и страстным поцелуем. Последнего, к счастью, никто не видел. Натали приказала своим людям отвернуться, закрыть глаза и заткнуть уши.
— Ваше Величество, — домовой недоуменно крутил головой, — а где же Ваша свита?
— Нету! И свиты нету, и королевства…
— А где ж оно?
— Потерял… Отстань!
— Что значит отстань? — Кузя колобком катился перед Кириллом, путаясь под ногами. — Свита — ладно, но королевство! Это ж какие деньги! Надо найти!
— Неплохо было бы. Но это вряд ли.
— Найдем!
— Ты лучше пожрать чего-нибудь найди. Брюхо спине прилипло. В этой деревне есть приличный кабак?
— Не пущу!!! — Домовой перегородил дорогу, растопырив коротенькие ручки. — Героя пустил бы, короля не пущу!
— Почему?
— Тебя там прибьют, а я без королевства останусь…
— Чего-о-о?!!
— Ну неужели вы, Ваше Величество, откажете бедному домовому в должности, скажем, камердинера, если он найдет вам королевство?
— Ну, если так ставишь вопрос — не откажу.
— Тогда не пущу!
— Ты че, Кузя, опух? Король кушать хочет.
— Ваше Be…
Кирилл перешагнул через домового и, не обращая внимания на его причитания, решительно двинул вперед.
В деревню вошли уже в сумерках. Вокруг царило странное оживление. На центральной площади горели костры. На огромных вертелах жарились барашки. Тут же стояли мангалы. Шашлычный дух достиг ноздрей Кирилла, его качнуло, и рефлекс Павлова чуть не заставил героя Эвритании подавиться слюной. Прямо на земле расстилались скатерти, на которые расторопные девки, поминутно озираясь, выкладывали караваи хлеба, жбан меда, деревянные чаши с квашеной капустой…
— А горцами-то тут и не пахнет! — удивился Кирилл. — Шашлык, правда… Но народец курносый…
— С севера мы, — пояснил домовой, — переселенцы. Пока эту долину отвоевали… — Кузя горестно махнул рукой. — А теперь еще и нечисть повадилась.
— Посторонись!
Кирилл с домовым торопливо отпрыгнули в сторону. Два ражих мужика катили к гигантскому дастархану огромную бочку.
— Ты глянь, Михась, Кузя опять героя приволок! — гыгыкнул один из них.
— А те-то че? Веселее будет.
— Тихо! Твоя идет.
Мужики поставили бочку на попа и вытерли пот.
— Митенька! — растрепанная женщина бросилась на грудь своему благоверному. — Кормилец ты мой! Береги себя!
— Ну полно, Настасья, полно, — засмущался Митька, — не впервой чай… В хату иди, к детишкам, ухи им закрой, неча им, да и тебе непотребство всякое слушать. Ну а мы уж тут за вас порадеем…
