— Они не нападают на ваши владения, а просто идут своею дорогою.
— Ты вероломная собака; бледнолицым незачем проходить через нашу страну.
— Вы не имеете права препятствовать мирным гражданам проходить через ваши земли.
— Если мы не имеем права, то присваиваем его себе; гуакуры одни владеют этими странами, на которых никогда не ступит нога белого.
Диего подумал с минуту.
— Послушайте, — сказал он, — откройте свои уши, чтобы истина проникла в ваше сердце.
— Говори, я для того и здесь, чтобы слушать тебя.
— Мы не хотим проникнуть в глубь вашей страны; проходя через нее, мы станем держаться по возможности близко границ; ваш край только пересекает наш путь.
— А-а! Как же называется страна, куда вы направляетесь? — спросил вождь насмешливо.
— Страна френтонов.
— Френтоны наши союзники; наши выгоды общие; проникнуть в их владения — все равно что проникнуть в наши, мы не потерпим этого. Поди к тому, кто послал тебя, и скажи ему, что Тару-Ниом соглашается дозволить ему отступить с условием, чтобы он сейчас же направился к северу.
Капитао не двигался.
— Ты разве не расслышал меня? — продолжал воин. — Только с этим условием можете вы надеяться избегнуть смерти или рабства. Ступай же немедленно.
— Это совершенно бесполезно, — отвечал капитао, пожимая плечами, — бледнолицый вождь не воротится до тех пор, пока не приедет к цели своего путешествия.
— Что же заставляет этого человека играть так своею жизнью?
— Не знаю, это не мое дело, я не имею привычки вмешиваться в чужие дела.
— Хорошо. Он, следовательно, будет подвигаться вперед, несмотря ни на что.
— Без сомнения.
— В таком случае его смерть недалека. Его участь решена.
— Так вы хотите воевать?
— Нет, мстить; белые не враги наши, это дикие звери, которых мы убиваем, ядовитые гады, которых мы раздавливаем при всяком удобном случае.
— Берегитесь, вождь, борьба между нами будет страшная; мы храбры, мы не нападем на вас первыми, но если вы попробуете остановить нас, то будем сильно сопротивляться, предостерегаю вас.
— Тем лучше! Уже давно мои сыны не встречали врагов, которые были бы их достойны.
— Мы кончили, позвольте мне возвратиться к своим.
— Поезжай, мне в самом деле более нечего тебе говорить; одно упрямство твоего господина накликает на его голову беду, которая скоро над ним разразится. Подвигайтесь вперед и не бойтесь заблудиться, — прибавил он со зловещей улыбкой, — я принимаю на себя обязанность так хорошо обозначать дорогу, по которой вы пойдете, что вам будет невозможно ее не узнать.
