И тут в голову Загремелу пришла еще одна умная мысль – случай для огра почти невероятный. Он нырнул вперед, развел руки и поплыл под водой – и под огнем. Огонь не мог добраться до него под водой-. Загремел взял последний барьер, поднырнув под него.
– С-сволоч-чь, – злобно прошипел огонь – и угас.
И Загремел оказался в заваленной всяким хламом комнате. Книги переполняли полки и грудами высились на полу. Везде торчали какие-то бутылочки, ящички, шкатулочки вперемешку с различными статуэтками, амулетами и свитками. Посреди всего этого, словно деталь царившего в комнате беспорядка, склонившись над столь же загроможденным столом, восседал маленький, похожий на гнома человечек. Загремел узнал его – это был добрый волшебник Хамфри, человек, который знал все.
Хамфри с трудом оторвался от толстого фолианта.
– Не капай на мои книги, Загремел, – сказал он.
Загремел засуетился, стараясь не капать на книги. Ему не хватало места, чтобы выпрямиться в полный рост в комнате, где к тому же, кажется, не было ни одного свободного от книг дюйма. Загремел начал было капать на амулет, но тот зловеще затрещал, и огр отодвинулся от него подальше.
– Огрские повадки плохи в волшебном замке, – извиняющимся тоном пробормотал он, пытаясь понять, откуда доброму волшебнику известно его имя. Сам Загремел знал Хамфри по описанию – кто в Ксанфе не слышал о добром волшебнике! Но виделись они впервые.
– Ну-ну, кончай с этим, огр, – раздраженно фыркнул волшебник. – Ну и каков же твой вопрос, а?
И тут Загремел страшно смутился. По правде говоря, он не знал, что спросить. Он думал, что, когда войдет в полную силу, ему больше ничего не будет нужно, но неожиданно обнаружил, что это не так. Чего-то недоставало, но чего – он не мог понять. Но пока у него не было этого чего-то, не было ему и покоя. Потому он и притопал сюда, к доброму волшебнику Хамфри, как делали все, кто сталкивался с проблемами, на первый взгляд неразрешимыми. Беда в том, что ему не хватало интеллекта, чтобы сформулировать свой вопрос. Он надеялся придумать вопрос по дороге, но, разумеется, как и всякий огр на его месте, вспомнил об этом только теперь. Выкрутиться было невозможно. Увы, это не тот случай, когда природная тупость огра могла сослужить ему хорошую службу.
– Не смогу я, видать, вопроса задать, – признался он, наступив самому себе на ногу.
Хамфри сердито насупился. Он был уже очень стар, и оттого взгляд его казался еще более сердитым, чем на самом деле.
