— Мне нравится, когда ты меня мучаешь. — Он тоже, прежде чем ответить, посмотрел на сидевших за столом. — И мне нравится, что ты здесь.
Ее план начинал осуществляться. Джорджиана объясняла свое частое сердцебиение чувством удовлетворения.
— Временами мне здесь тоже нравится, — помедлив, ответила она.
Если она раньше времени растает перед ним, у него возникнут подозрения, и ей придется начинать все с начала.
— Временами? — повторил он, продолжая есть ее бисквит.
— Когда ты не делаешь глупых объявлений о моих письмах или о своей готовности сохранять тайны.
— Но у нас с тобой есть тайны, не так ли? — прошептал он.
Джорджиана опустила глаза.
— Лучше бы тебе не напоминать мне о них.
— Почему же? Это оставило незабываемые воспоминания, и ты сама не хочешь забывать об этом. Для тебя это хороший предлог не выходить замуж.
Джорджиана прищурила глаза.
— Нет, это ты — мой предлог не выходить замуж. Почему ты думаешь, что я захочу выйти за кого-нибудь замуж после того, как ты оказался таким неудачным примером? — резко ответила она. — Почему ты думаешь, что я захочу дать кому-то власть над собой, чтобы… — Она покраснела и умолкла.
Он задумался над ее словами.
Она вскочила с места:
— Извини. Здесь душно.
Под удивленными взглядами остальных братьев Кар-роуэй она поспешно покинула комнату. Докинз не успел подойти к входной двери, как она распахнула ее и сбежала вниз по ступеням в небольшой розовый сад у восточной стены дома.
Тихонько бормоча ругательства, она села на каменную скамью, стоявшую под раскидистым вязом. «Глупая, глупая, глупая!» — твердила она про себя.
— Что ты отвечаешь, когда тебя спрашивают, почему мы так сильно ненавидим друг друга? — раздался в темноте тихий голос Тристана.
Он медленно подошел и остановился, прислонившись к корявому стволу дерева.
— А что говоришь ты? — вопросом на вопрос ответила она.
— Что я не продвинулся дальше поцелуя, когда ты узнала, что я заключил пари и мне нужен твой чулок как доказательство. Тебе не понравилось, что ты стала предметом спора.
— Я говорила почти то же самое, только добавляла, что ударила тебя по лицу, когда ты попытался солгать мне.
Он кивнул, глядя на залитый лунным светом сад.
— Прошло шесть лет, Джорджиана. Есть ли у меня шанс, что ты когда-нибудь простишь меня?
— Весьма незначительный, если ты не перестанешь упоминать шансы и пари в моем присутствии, — рассердилась она. — Я просто не понимаю, Тристан, как ты можешь быть таким… бесчувственным. Ко всем. Не только ко мне.
