Параллельно с основным делом, Сережа талантливо и бойко рисовал пейзажи, натюрморты и портреты. Счастливые родители устроили сына в художественную школу и по её окончанию, одаренный юноша, тончайшей кисточкой сумел нарисовать свою первую десятку в натуральную величину. Да так хорошо, что если не брать её в руки и не щупать бумагу, отличить от настоящей было практически не возможно. Счастье Тряпкина было так велико, что по этому поводу он выпил свою первую бутылку вина и выкурил первую сигарету. Пока пьяный отпрыск блевал в туалете, родители держали семейный совет, на котором пришли к выводу, что Сереженька, должно быть, безответно влюблен в какую-нибудь девушку.
С блеском сдав экзамены, Сергей поступил в художественное училище им. Мухиной, и с тем же блеском его закончил, сдав две дипломные работы - одну для комиссии, другую для себя. Первой работой был сюррреалистический автопортрет, второй точная копия картины Айвазовского "Девятый вал".
Подделав и успешно продав пару малоизвестных полотен известных художников, Тряпкин сколотил свой первый капиталец, и уехал в Москву. Он понятия не имел, где, как и при каких обстоятельствах искать тех самых людей, способных воздать должное его художественному дару и превратить его во много-много денег. Доллары удавались мастеру особенно хорошо.
Тряпкин снял квартиру и, не теряя попусту время, писал подделки и собственные подлинники для художественных салонов. Картины были так хороши, что моментально раскупались. Постепенно имя Тряпкина стало приобретать известность, ему стали поступать заказы и даже несколько предложений сделать собственную выставку. Художника это угнетало и расстраивало, он не собирался становиться известным, любая слава могла помешать осуществлению мечты его детства и отрочества.
Когда же к нему пришли первые журналисты, Сергей Сергеевич впал в такую депрессию, что пил две недели и рисовал банкноты на больших кусках картона, вперемешку с автографами Ленина, Пушкина, Якубовича и многих других.
По утрам похмельный Тряпкин плакал и твердил, что вся жизнь катится под откос и его настоящий гений так и умрет, не увидев свет. В такие минуты в его душе просыпалась любовь и жалость к стареньким родителям, он бросался к телефону, чтобы позвонить им, но никак не мог вспомнить номера. Тогда Сергей Сергеевич покупал ещё водки и продолжал рисовать деньги.
Однажды вечером, когда Тряпкин закончил писать на стене портрет стодолларовой купюры, в дверь позвонили. До коридора пьяный маэстро добирался очень долго, когда цель была достигнута, а дверь открыта, его взору предстал высокий мужчина в шляпе и мокром от дождя плаще.
