Как только были головы две первые строфы, в дверь громко и настойчиво постучали. От неожиданности Жорж подпрыгнул, как ужаленный и затрясся от злости так, будто сидел на электрическом стуле.
- Ну, все... - процедил он, гася свечу и пряча её в тумбочку, - сейчас я тебе...
Пупырышкин включил свет и схватил со стола первое, что попалось под руку - вилку. Подбежав к двери, он рывком распахнул её и замер. Это был не прозаик, в коридоре стоял какой-то высокий мужчина в мокром от дождя плаще и шляпе со слегка провисшими полями.
- Вы Жорж Пупырышкин? - спросил он тихим, очень приятным голосом.
- Да, - растерянно кивнул поэт и спрятал вилку за спину.
- Можно войти?
- Конечно, - Жорж посторонился, пропуская незнакомца. Тот вошел и аккуратно прикрыл за собою дверь. "Странно, - подумал Пупырышкин, глядя на длинный черный плащ визитера, - чего это он весь мокрый? На улице же нет дождя".
- Я знаю, что у вас есть проблема, - мужчина остановился посреди комнаты, прямо под лампочкой. Тень от полей его шляпы закрывала все лицо и, как Жорж не напрягал зрение, рассмотреть странного гостя не мог.
- Проблемы есть у всех, - развел руками поэт и положил вилку на тумбочку прозаика.
- Но ваша не дает вам нормально жить и писать.
По слегка изменившейся интонации, Жорж определил, что незнакомец улыбнулся.
- А, Вы про моего соседа? - при мысли о нем, Пупырышкина снова затрясло от злости.
- Именно. Эту проблему можно решить.
- Как? - уныло склонил голову поэт, - Комендант три года ничего сделать не может. А мне ещё два курса! С ума сойду, честное слово...
- Это потом, - незнакомец опять улыбнулся, - а сейчас эту проблему можно устранить вот так.
- Как? - Жорж с надеждой воззарился на мужчину в плаще. А тот показал на раскрытое окно и сделал рукой движение, будто выталкивает кого-то.
Эпизод 7
Художник - аферист Тряпкин.
Сергей Сергеевич Тряпкин был гением, ко всему вдобавок, ему невероятно везло. Родившись в интеллигентной и нищей питерской семье, юный Тряпкин решил не повторять мрачной судьбы родителей.
С детства Сережа мечтал стать не космонавтом, а фальшивомонетчиком, поэтому с утра до ночи практиковался в изобразительном искусстве, попутно тренируясь копировать чужие подписи и подчерка. Родители нарадоваться не могли художественному увлечению Сережи, и не сомневались, что в семье подрастает новый Репин или Айвазовский.
Мальчик, безусловно, был очень даровит и к четвертому классу так мастерски научился подделывать подписи родителей в своем дневнике, что до самого окончания школы никто ни чего не заподозрил.
