Но глаза мужа были устремлены на край пилона, он не слушал голоса жены, а та продолжала молить его, истощая последние силы, пока не упала на краю дороги, где несчастная женщина и ребенок, наверное, были бы растоптаны несущимися к храму Хатхор колесницами, если бы Скиталец не отнес их в сторону от дороги.
И отовсюду неслись мольбы и слезы женщин, а толпы мужчин, невзирая на них, шли на смерть.
— Видишь теперь власть любви над людьми? — сказал жрец Реи. — Видишь, что женщина, если только она достаточно хороша, может привести к погибели всех мужчин?!
— Вижу странное зрелище, — отвечал ему Скиталец, — и верю, что много крови и слез лежит на совести у этой богини Хатхор!
— А ты хочешь еще отдать ей и свою!
— Этого я не хочу, но взглянуть на нее, видеть ее лицо я должен, и ты не говори больше об этом!
Разговаривая таким образом, два друга пришли на громадную площадь перед бронзовыми воротами пилона, ведущими во внешний двор. Здесь столпилась многотысячная толпа; вскоре к воротам подошел жрец Хатхор и, взглянув сквозь решетку ворот, провозгласил:
— Желающие войти во двор и видеть святую Хатхор пусть подойдут ближе! Слушайте, Хатхор будет принадлежать тому, кто сумеет добыть ее; если же он не сможет пройти к ней, то падет, будет схоронен под храмом и никогда больше не увидит лица Солнца. С того времени, как Хатхор вновь вернулась в Кеми, 703 человека отправились добывать ее, и 702 трупа лежат теперь под сводами этого храма, так как из числа всех их один только фараон Менепта вернулся живым. Но места много еще для желающих — и потому кто хочет видеть чудесную Хатхор, пусть войдет.
Тут вопли и мольбы женщин вновь огласили воздух, с плачем повисли они на близких сердцу. После долгих усилий некоторые сумели восторжествовать, но таких счастливиц было немного.
— Нет, ты, конечно, не войдешь во двор, — упрашивал Скитальца Реи, удерживая его за руку. — Образумься, молю тебя, отврати лицо от смерти и вернись к жизни!
— Не трудись удерживать меня, Реи, я решил войти и войду! — отвечал Скиталец.
Тогда жрец Реи посыпал главу прахом и громко заплакал, потом, накрывшись плащом, побежал, не останавливаясь, ко дворцу царицы Мериамун.
Тем временем жрец у бронзовых ворот храма Хатхор отодвинул засовы, и мужчины, которыми овладело безумие страсти, один за другим стали входить в ворота. Два других жреца стали желающим завязывать глаза, чтобы они не видали красоты Хатхор, а только слышали сладкозвучный, манящий голос ее. Однако двое посетителей не пожелали идти с завязанными глазами; один из них был супруг той женщины, которая упала при дворе, другой же был слепцом от рождения. Хотя последний не мог надеяться увидеть Хатхор, но был охвачен безумием страсти от одного звука ее голоса.
