— Ну ты и вырядилась, — заметил он.
— Вино, — спохватилась она. — Ты бы открыл бутылку красного. Кстати, понадобится поднос из столовой.
— Вот как? Пустим в ход серебро?
— Думаю, так будет правильней.
— Мы даже на Рождество серебряный поднос не выставляли.
Хилари принялась рыться в холодильнике, он наблюдал за ней.
— Справа, под разделочной доской, — напомнила сестра.
Оуэн поднялся с кресла и направился в столовую. Пришлось вытащить из серванта давно знакомые соусники и блюда, прежде чем обнаружился потускневший поднос. Фарфор и серебро перешли к ним по наследству после смерти отца, вместе со столиками, крестами и висевшими на стене картинами.
— Его час отчищать, — прокричал он в сторону кухни.
— Средство для чистки — в баре.
— В кухонном шкафу пять прекрасных подносов.
— Позади бутылок, слева.
Оуэн стиснул зубы. Находит же на нее порой этакий повелительный стих.
— Тоже мне, мероприятие, — ворчал он, усаживаясь возле кухонного стола. Обмакнув тряпочку в жидкость для чистки серебра, Оуэн принялся тереть гладкую поверхность металла. Парадный обед был для них событием выдающимся. Тетя Филиппа из Шропшира, сестра матери, приезжала под Рождество на три-четыре дня. Иной раз Хилари приглашала на воскресенье Мириам Фрэнкс, свою коллегу из средней школы. Они пили кофе в гостиной и обсуждали учеников. Порой брат с сестрой отправлялись на разведку в новый ресторан на Хай-стрит, но гурманами так и не сделались. Большинство партнеров Оуэна к среднему возрасту открыли для себя хорошее вино и завели обыкновение проводить отпуск в Италии, но они с Хилари по-прежнему снимали коттедж на Озерах на две последние недели августа. Уже много лет ездили туда, их это место вполне устраивало. Прелестный маленький домик из камня, с видом на озеро Уиндермир, во второй половине дня он так и светился.
Оуэн усерднее заработал тряпочкой, вычищая уголки подноса. Много лет назад он и сам посещал званые обеды в Найтсбридже и Мейфэре. Ричард Сталибрасс, антиквар, устраивал у себя на Белгрейв-плейс частные вечеринки для джентльменов — так это называлось. Все как нельзя более пристойно. Адвокаты, журналисты, даже какой-нибудь герцог или член парламента. Само собой подразумевалось, что никакие слухи не просочатся, и тогда, в 70-е, на это можно было рассчитывать. У половины завсегдатаев имелись жены и дети. В прелести своеобразного закрытого мирка Оуэна посвятил старый друг еще школьных лет, Сол Томпсон, и на какое-то время жизнь эта захватила его. Оуэн присматривал себе квартирку в центре Лондона, Сол уговаривал расстаться с пригородом, насладиться всеми городскими удовольствиями.
