Но как же Хилари и старый дом? Матери они лишились в детстве и потому были близки гораздо больше, чем обычно случается у брата с сестрой. Нельзя же бросить ее одну в Уимблдоне! Оуэн заранее страдал, представляя себе Хилари в одиночестве, и год от года откладывал переезд.
А потом Сол умер, болезнь сразила его одним из первых. Годом позже скончался Ричард Сталибрасс. Оуэн всегда держался на периферии этого кружка, а вспыхнувшая эпидемия СПИДа и вовсе порвала его связи с миром геев. Теперь он посвящал все свое время компании. Работа доставляла ему удовольствие. Сторонний наблюдатель не понял бы, что Оуэн отнюдь не несчастлив. Что ж, у каждого своя судьба. Не всем удается найти себе пару.
— Оуэн, вино! Ты собираешься открыть бутылку?
А потом он встретил Бена, и все изменилось.
— Что? — переспросил он.
— Вино! Там, на буфете.
Хилари повернула бокал к свету, проверяя, нет ли разводов.
— Пустились во все тяжкие, — прокомментировал он. Сестра промолчала, и Оуэн добавил: — Ты не поверишь, но минут десять назад я похвалил твое платье, а ты даже не услышала. Я его еще не видел. Новенькое?
— Ты не хвалил мое платье, Оуэн. Ты сказал, что я «вырядилась».
Перегнувшись через раковину, она выглянула в кухонное окно. На глазах у брата и сестры еще один лист воскресной «Таймс» спланировал на цветочную клумбу.
— Салатом закусим на свежем воздухе, — предложила Хилари. — Бену захочется, наверное, посмотреть сад.
Стоя в носках перед распахнутой дверью гардероба, Оуэн сдвинул в сторону ряд серых костюмов в тонкую полосочку. А, вот тот зеленый летний блейзер, который он надевал год тому назад, когда компания организовала для партнеров обед на открытом воздухе в Суррее. Стряхнув с плеч пылинки, Оуэн натянул блейзер поверх белой рубашки.
На верхней полке над костюмами лежала шляпа канотье — она-то ему зачем могла понадобиться? — а позади нее, едва заметная снизу — коробка из-под обуви. Оуэн замер, не сводя глаз с коробки. Еще несколько часов, и Бен будет здесь. Первый визит с тех пор, какой уехал в Штаты, пятнадцать лет тому назад. Почему именно сейчас? Этот вопрос не давал Оуану покоя.
— Приезжаю на конференцию, — сказал Бен в четверг, когда Оуэн снял трубку. А мог ведь побывать в Лондоне и уехать, не давая о себе знать.
Эти три дня, каждый.вечер, Оуэн шарил позади шляпы канотье и доставал коробку из-под обуви. Четырнадцать лет она лежала там, и никто к ней не прикасался. Теперь на толстом слое пыли вновь появились отпечатки его пальцев. Мгновение Оуэн прислушивался к шагам Хилари на первом этаже, затем пересек комнату и захлопнул дверь. Примостившись на краешке стула, он снял крышку и развернул верхнее, последнее из четырех писем.
