— Вы далеко пойдете, приятель, — сказал ему Билл по-английски. — Очевидно, дай я вам пять франков, вы посоветовали бы нам спрыгнуть с поезда.
— Comment?[5]
— Подите к черту! — сказал Билл. — Велите подать сандвичи и бутылку вина. Скажи ему, Джейк.
— И пришлите в соседний вагон. — Я объяснил ему, где мы сидим.
В нашем купе сидели муж с женой и подросток сын.
— Вы, кажется, американцы? — спросил муж. — Приятное путешествие?
— Чудесное, — сказал Билл.
— Хорошо делаете. Путешествуйте, пока молоды. Вот мы с мамашей давно собирались в Европу, но пришлось немного подождать.
— Мы могли поехать десять лет назад, если бы ты хотел, — сказала жена. — Но ты всегда говорил: сперва посмотрим Америку! Что ни говори, а видели мы немало.
— В нашем поезде полно американцев, — сказал муж. — Целых семь вагонов. Все из Дейтона, штат Огайо. Это паломники. Они побывали в Риме, а теперь едут в Биарриц и Лурд.
— Ах, вот оно что! Паломники. Святоши сопливые, — сказал Билл.
— Из каких вы краев?
— Я из Канзас-Сити, — сказал я. — А он из Чикаго.
— Оба едете в Биарриц?
— Нет. Мы едем в Испанию ловить рыбу.
— Я сам этим никогда не занимался. Но у нас многие увлекаются. В нашем штате Монтана лучшие места для рыбной ловли. Я тоже рыбачил с приятелями, но никогда не увлекался.
— Страх как много ты рыбачил, когда ездил с приятелями, — сказала жена.
Он подмигнул нам.
— Женщины все одинаковы. Как только почуют флягу с вином или кружку пива, то уж ты, значит, пропащий человек.
— Мужчины всегда так, — сказала жена, обращаясь к нам. Она погладила свои полные колени. — Я голосовала против сухого закона, чтобы доставить ему удовольствие и потому что я люблю, чтобы в доме было пиво, а теперь он вот что говорит. Удивительно, чего ради мы за них замуж выходим.
— А вы знаете, — сказал Билл, — что эта орава отцов-пилигримов захватила вагон-ресторан до половины четвертого?
— Что вы говорите? Этого быть не может!
— Пойдите попробуйте достать место.
— Тогда, мамаша, не пойти ли нам еще раз позавтракать?
Она встала и оправила платье.
— Посмотрите, пожалуйста, за нашими вещами. Идем, Хьюберт.
Они втроем отправились в ресторан. Немного спустя по вагону прошел проводник, объявляя о первой обеденной очереди, и паломники под предводительством своих патеров потянулись по коридору. Наш сосед с семейством не возвращался. По коридору прошел официант с нашими сандвичами и бутылкой шабли, и мы позвали его.
— Достанется вам сегодня, — сказал я.
Он кивнул.
