– Пожалуйста, не чертыхайся при нас, – сказал ему Томас Хадсон.
– Извини, папа, – сказал мальчуган. – Но если мне мало лет, это же не моя вина, черт побери. Ой, извини еще раз. Я хотел сказать просто, что это не моя вина.
Он обиделся и расстроился. Дэвид был мастер дразнить его.
– Мало лет – это недостаток, который скоро проходит, – сказал ему Томас Хадсон. – Я знаю, трудно не чертыхнуться, когда разволнуешься. Но не нужно этого делать при взрослых. Когда вы одни, говорите себе что хотите.
– Ну, папа. Ведь я уже извинился.
– Ладно, ладно, – сказал Томас Хадсон. – Я и не браню тебя. Я просто объясняю. Мы так редко видимся, что приходится очень много объяснять.
– Не так уж много, папа, – сказал Дэвид.
– Да, пожалуй, – сказал Томас Хадсон. – В общем немного.
– При маме Эндрю никогда не чертыхается и не ругается, – сказал Дэвид.
– Если вы, ребята, хотите знать, какие бывают ругательства, – сказал Том-младший, – советую вам почитать мистера Джойса.
– Мне довольно и тех, которые я знаю, – сказал Дэвид. – Пока довольно.
– У моего друга мистера Джойса можно найти такие слова и выражения, каких я и не встречал никогда. Наверно, в этом его никто ни на каком языке не переплюнет.
– А он и создал потом целый новый язык, – сказал Роджер. Он лежал на спине, с закрытыми глазами.
– Я этого его нового языка не понимаю, – сказал Том-младший. – Тоже не дорос, должно быть. Но послушаю, что вы, ребята, скажете, когда прочтете «Улисса».
– Это не детское чтение, – сказал Томас Хадсон. – Совсем не детское. Вы там ничего не поймете, да и не нужно вам понимать. Серьезно. Подождите, пока станете старше.
– А я читал, – сказал Том-младший. – И ты прав, папа: когда я читал первый раз, я ничего не мог попять. Но я читал еще и еще, и теперь я уже одну главу понимаю и могу объяснить другим. Я очень горжусь, что был другом мистера Джойса.
– Папа, мистер Джойс правда считал его своим другом? – спросил Эндрю.
– Мистер Джойс всегда спрашивал про него.
– Конечно, черт побери, я был его другом, – сказал Том-младший. – У меня мало было таких друзей, как он.
– Мне кажется, объяснять эту книгу другим тебе, во всяком случае, рано, – сказал Томас Хадсон. – Повремени немного. А какую это главу ты так хорошо понял?
– Последнюю. Где дама разговаривает сама с собой.
– Монолог, – сказал Дэвид.
– А ты что, тоже читал?
– Конечно, – сказал Дэвид. – Верней, Томми мне читал…
– И объяснял?
– Объяснял как мог. Там есть вещи, до которых мы, видно, оба еще не доросли.
