— Я думаю, что миссис Тредуэлл хочет во время каникул отдохнуть от всех нас, — неуверенно возразила Николь.
— Ты знаешь, она любит тебя, Николь. Как и я. Я склонна считать, что со временем ты станешь нашей гордостью.
— Вы так считаете? — усомнилась Николь, которая не питала в отношении себя никаких иллюзий.
— Нисколько не сомневаюсь. Ты очень оригинальна, cherie[7]. А пресыщенный свет можно покорить только оригинальностью.
Щеки у Николь порозовели.
— Уж не знаю, в чем моя оригинальность, — смущенно пробормотала она.
К большому удивлению Николь, предложение о том, чтобы она и Гвен сопровождали миссис Тредуэлл в поездке на каникулы, директриса встретила с большим энтузиазмом.
— Блестящая идея! — воскликнула она. — Мне самой следовало додуматься.
Когда Кэтрин Деверо узнала о том, что ее однокашницы посетят Ярлборо, лицо ее вытянулось.
— Если кто и достоин такой чести, — фыркнула она, — так это я! И уж конечно, не ты! — прошипела она Бесс. Гвен, Бесс и Николь в ответ дружно захохотали. — А вообще мне не улыбается тащиться на Рождество в другое имение, — высокомерно добавила Кэтрин. — У меня будет возможность рассказать родителям, насколько никчемна эта академия. Так что у вас троих появится больше места для размещения ваших скудных пожитков.
— И возможность хоть изредка смотреться в зеркало, — съязвила Гвен.
Вот так Гвен и Николь провели более двух недель в обширном поместье, раскинувшемся на побережье Дорсетшира. Николь была изрядно напугана пышностью встречи: десятки слуг в элегантных ливреях выстроились во время их появления, два герольда фанфарами возвестили об их прибытии, после чего вышла графиня Ярлборо, чтобы приветствовать свою мать. Она лучезарно улыбалась, в то время как окружавшие ее девушки нервно приседали.
Графиня Ярлборо казалась воплощением совершенства, и у Николь упало сердце. Однако миссис Тредуэлл с раздражением заметила:
— Побойся Бога, Ванесса! Герольды? Тебе не кажется, что это уж слишком?
И в том, как надула губки графиня Ярлборо, Николь тут же узнала себя, когда дело касалось ее отношений с матерью.
— Ах, мама, ну можно ли быть такой брюзгой? Мне нравятся герольды! И Джонатану тоже.
— Что ж, значит, мы должны считаться со вкусами Джонатана, — с сарказмом проговорила миссис Тредуэлл и направилась сквозь толпу к двери.
— Вот это да! — шепнула Гвен подруге. — Похоже, наша миссис Тредуэлл врагов в плен не берет.
Николь с облегчением узнала, что, поскольку ни она, ни Гвен еще не начали выезжать, их исключили из участия в официальных мероприятиях графини. А график таковых был очень напряженным. Ванесса уезжала из дома около одиннадцати утра и возвращалась в полночь, а порой и позже. Не один раз Николь просыпалась от стука колес подъезжающей кареты в два часа ночи. Миссис Тредуэлл редко сопровождала свою дочь; она предпочитала проводить время с внуками — двухлетним Питером и годовалым Джеймсом, за которыми ухаживала серьезная няня по имени Перл. Что же касается графа Ярлборо, то Николь и Гвен в течение первой недели своего пребывания видели его лишь однажды, да и то мельком.
