— Генриетта, — прошептал он. — Я так рад, что вы — моя сестра.
Ее глаза вдруг наполнились слезами, и он увидел это. И тут внезапно все для него стало ясно. Так много женщин любят его, и вот еще одна.
Он был тих на протяжении танца, зато она вновь стала оживленной и красивой. Такой она оставалась весь вечер, и это было для нее началом новой жизни. Она знала, что все присутствующие в этом громадном зале не сводят с нее глаз и поражаются переменам, произошедшим с ней. Она почти слышала их голоса, видела в глазах немой вопрос: та ли это маленькая Генриетта, тихая крошка принцесса, всегда такая робкая, худенькая, в любую секунду готовая забиться в угол? Неужели замужество сделало ее такой? Неужели под тихой и скромной внешностью таились такое обаяние и жизнерадостность?
Людовик был совершенно увлечен. Он не замечал мадам де Суассон, он просто был не в силах отойти от Генриетты, и она почувствовала, как безрассудная смелость охватывает ее. Слишком долго она страдала от того, что король не находил ее привлекательной!
Он сказал ей:
— Теперь когда королева не вполне здорова, вы могли бы во многих вещах помочь мне. Нам нужна дама, которой можно поручить руководство двором. К сожалению, моя мать скорбит в связи со смертью кардинала, жена нездорова…
— Я сделаю все, чтобы оказаться хорошей заменой им, — прошептала Генриетта.
— Заменой? — сказал Людовик. — О… Генриетта!
— Ваше величество нашли меня изменившейся. Но разве я так сильно изменилась? Я такая же худенькая, как и раньше.
— Да, изящная, как веточка вербы.
— Или как кожа и кости Святой Невинности. Помните?
— Вы стыдите меня! — воскликнул Людовик. — Между тем я сейчас думаю, каким дураком, каким законченным болваном я был, Генриетта!
— Ваше величество!..
— Я думаю о том, что могло бы произойти. О том, что мог оказаться на месте Филиппа. Она прервала его:
— Ваше величество, что бы я только не отдала, чтобы видеть вас рядом с собой год назад!..
— Так вы…
— Вы сомневаетесь в том, что кто-то может видеть ваше величество и не полюбить?
— Что же нам делать? — сказал король. — Какое несчастье! Вы и я… и узнать об этом так поздно!
Она сказала:
— Мы, отпрыски королевских фамилий, несем на себе бремя государственных обязанностей. Но это не может помешать нам быть друзьями. Для меня достаточно находиться рядом с вами и как можно чаще видеть вас.
— Да, как можно чаще. Так оно и будет, Генриетта. Вы самое совершенное создание моего двора, и вы… жена Филиппа.
