Мадемуазель была уже немолода. Она упустила время для замужества. Если бы она не была» внучкой Франции»и богатейшей невестой континента, она бы не на шутку встревожилась.
Ей следовало, однако, выйти замуж, и ее избранник должен был соответствовать ее гордым устремлениям.
Существовал еще один вариант, который импонировал ей больше других — исключая, конечно, несостоявшийся брак с Людовиком. Конечно, ей хотелось бы стать королевой Франции, поскольку Франция была ее родиной и ее двор был для нее своим. Но стать королевой Англии, женой неотразимого повесы Карла II Стюарта — это по-своему не менее захватывающая перспектива. Знай она точно, что он вернется в свое королевство, она бы давно вышла за него замуж. Но, в конце концов, и сейчас еще не поздно, ведь король Англии по-прежнему не женат.
Она подошла к его матери и, поцеловав ее руку, попросила разрешения сесть рядом. Генриетта-Мария любезно разрешила сделать это.
Словно и не было никакого изгнания, подумала мадемуазель. Теперь она прямо-таки снисходит до общения со мной. Стоило бы дать понять этим Стюартам, что я по-прежнему полагаю себя вправе выступать впереди ее дочери, поскольку та как-никак пока еще не мадам Франции.
Глаза Генриетты-Марии любовно устремились на Генриетту.
— День триумфа для вашей дочери, мадам, — сказала мадемуазель.
— Я рада видеть ее такой счастливой.
— Разве она счастлива? Она, пожалуй, не производит такого впечатления. Вы полагаете, она стремится к этому браку… и к браку вообще?
— Это уже дело времени. Она, в конце концов, еще ребенок. К браку стремится Филипп… вовсю стремится! — Генриетта-Мария украдкой взглянула на племянницу. — Он стремится жениться на ней, как многие стремятся выйти за него замуж.
— Будем надеяться, она будет счастлива в браке.
— Какие в том могут быть сомнения, когда речь идет о таком высоком браке, мадемуазель.
— Теперь у вашей семьи, надо полагать, самый широкий выбор претендентов?
— Да, конечно, — сказала Генриетта-Мария. — Мой сын, король, теперь уже не будет проявлять прежней нерешительности.
— Поистине счастливицей будет та, кого он выберет!
— Было время, мадемуазель, когда вам не казалось, что его жена будет так уж счастлива.
— И не была бы таковой, оставайся он по-прежнему в изгнании.
— Он не забудет эти дни изгнания, я в этом не сомневаюсь. Не забудет тех, кто оставался его друзьями, и тех, кто был настроен к нему не очень-то дружелюбно.
— Здесь, при дворе, всегда было много тех, кто проявлял к нему симпатию и дружбу.
