Но теперь "nous avons change tout cela".
Итог: что же, эта наука нас спасет?
Евхаристическое питание Бердяева?
Частная собственность Бруцкуса (разумеется, беспристрастного)?
Война Виппера?
Или тысячи этаких же "выделений", которыми полна общественная наука буржуазии, - наука, которая "зады твердит и лжет за двух" с усердием, поистине неприличным?
Разве можно так наивничать перед лицом потрясающих грандиозных событий современности? Разве можно не видеть, что из этого Назарета дует гнилой ветер смерти, тлена, разложения?
Беспристрастие науки в том смысле, какой придает ему акад. Павлов, есть миф.
Мифотворчество же стоит в коренном противоречии с материалистической основой Павловского учения. И академику Павлову нужно здесь выбирать: или оставаться в сетях противоречий, или уходить от фактического пристрастия к тому строю частной собственности, который является альфой и омегой для "ликующих, праздно болтающих, обагряющих руки в крови".
Не мифотворчество нужно нашему времени, а бесстрашное и мужественное понимание действительности. Не сладенькое самоутешение и не страусовы повадки, а "физическая сила мысли" и стальная воля, необходимые для того, чтобы победоносно пройти, хотя бы с сотнями рубцов на теле - через историческую полосу мучительного и, вместе с тем, великого времени, в которое мы живем.
3. О шансах мировой революции, или Павловский тупик номер первый.
Для того, чтобы правильно ориентироваться в фактах современности, нужно, прежде всего, понять всю грандиозность исторического перелома, который переживается человечеством. Только тогда можно будет выбирать и надлежащие масштабы для оценки тех или иных исторических событий нашего времени. Обычная ошибка очень крупных людей (в первую голову ученых) "старого мира" состоит (если мы говорим о логической стороне дела; логика же опирается на психологию, в свою очередь являющуюся функцией социального бытия) в том, что при оценке катастрофы всего старого уклада тщетно тщатся приложить масштабы, мерки, критерии, взятые из привычной, сросшейся с мозгами этих людей, практики мирного, спокойного, так называемого "нормального" капиталистического бытия. Это все равно, что Гулливеру натягивать штанишки младенца-лиллипута или измерять аршинами расстояние от земли до созвездия Ориона. Гулливеру нужны гулливеровские штаны, а для измерения межпланетных пространств употребляется, как известно, такая мера, как световой год. Но то же mutatis mutandis мы должны иметь в виду и для сферы общественных наук: нужно знать, что в нашу эпоху необходимо выбирать критерии не совсем обычного или, вернее, совсем не обычного типа.
