— Понятно: кроль, курица, свинья, кот, пес… Что там еще? Как же можно так дитя обзывать?
— Леня, это мое личное дело. Я же тебя крокодилом не называю, хотя ты этого заслуживаешь.
— Так, Мария Сергеевна, есть давайте. А я пока посмотрю, как вы живете.
Я заканчивала сервировать стол, когда на кухне появился Кораблев.
— Ну что, Мария Сергеевна, дома у вас почище, чем в кабинете. Только выключатели у вас грязные.
— Что?!
— Выключатели, говорю, мыть надо. Посмотрите, все в разводах…
Он взял меня за руку и подвел к ближайшему выключателю.
— По-моему, так и было, я их не пачкала, — растерянно сказала я.
— Это не освобождает вас от необходимости соблюдать чистоту. Ну-с, что сегодня на обед?
— Грибной суп и курица.
— Курица с рисом?
— С жареной картошкой.
— Не правильно. Курицу надо подавать с рисом, мясо с картошкой, рыбу с пюре, поросенка с кашей. А утку?
— С тушеной капустой.
— Правильно! Вот видите, все вы понимаете, а почему делаете не так, как надо?
— Леня! Как я сочувствую твоей жене, — от всего сердца сказала я. — Как можно быть таким занудой? Я бы тебя убила.
— Ничего подобного. Ваш бывший муженек еще не таким занудой был и до сих пор живет. Ну ладно, не обижайтесь, я вас просто проверял.
— Ты меня так проверяешь, как будто на мне жениться собрался.
— Нет, жениться я не хочу. Я женат. А чего этот ваш новый, не предлагает замуж-то? Вы ведь не зарегистрированы?
— Не зарегистрированы.
— Вы хотите сказать, что вы отказываетесь? Вы не правы. Вам, в вашем возрасте, уже надо за мужика руками и ногами держаться, тем более за такого. А вы еще выпендриваетесь. Он был женат?
— Что ты мне допрос устроил! Был, развелся.
— Вы его развели?
— Нет.
— Врете. А дети есть?
— Нету.
— Опять врете. Может, он больной?
— Леня, а у тебя дети есть?
— Вы разговор-то на меня не переводите. Я-то не больной. У меня дочка, вот, смотрите, — он вытащил из внутреннего кармана пиджака фотографию симпатичной девчушки. — Они с моей женой во Франции живут.
— Где-где? Как же их туда занесло?
— Да жена пожила со мной, а потом на работу завербовалась и уехала. Да вообще-то, у нас был фиктивный брак: ей нужна была прописка, а мне бабки…
Я не поняла, всерьез он это или шутит. Лицо у него было непроницаемым.
Вообще, я заметила, Кораблев никогда не улыбается. Смеяться может, а улыбки я на его суровом челе никогда не видела. Либо ржет, либо с серьезным видом порет ерунду.
— А дочка тоже фиктивная?
— Нет, дочка получилась настоящая. — Он снова взглянул на фотографию, которую все еще держал в руке. — По-французски уже болтает, как на родном языке. Я летом к ней ездил, она у меня была за переводчика. Ну ладно, соловья баснями не кормят, есть-то давайте.
